Владимир Пичета - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том II

Сдача Мадрида (Верс. музей)

Учитывал Наполеон и другую сторону дела: полную бездарность правительства, стоявшего во главе страны. Со времен Карла II никогда страна не управлялась хуже, никогда разорение страны и бесшабашность правительства не достигали таких размеров. Король Карл IV, сорокалетним вступивший на престол, представлял собою выродка семьи. Не получил он сколько-нибудь серьезного воспитания и с молодых лет вращался среди гарнизонных офицеров, любил хорошо поесть, поспать и поохотиться, как он сам выразился о себе за обедом в байонском замке. Лошади, охота, забавы, любовные похождения — в этом было для него все, и когда по его указаниям устраивали ясли для его лошадей, при дворе устраивалось пиршество и все придворные после восхищались вместе с королем его изобретением. «Лишенный талантов, воспитания и характера, он вечно будет жить в зависимости от других», так характеризовал его один из иностранных послов при вступлении его на престол, и таким он остался до конца царствования. И он всецело подпал под влияние жены, принцессы пармской Марии-Луизы, женщины, способной лишь на придворные интриги, всецело занятой собой и своими страстями, ревнивой и страстной, — женщины, подпавшей под власть гвардейца, Годоя, сделавшегося одновременно и любимцем Карла IV. Честолюбивый, но бездарный, опьяненный теми успехами, которые доставила ему Мария-Луиза, сделавшийся почти полным властителем и бесконтрольным распорядителем судеб страны, он мечтал положить начало новой династии, превратиться из герцога и гранда, из князя Мира (титул, дарованный ему Карлом IV) в португальского и иного короля, но сделался, неизбежно, игрушкой в руках такого человека, как Наполеон. Управление его разоряло страну, его дипломатия навлекла ряд бедствий: гибель флота, наводнение Испании французами, но какой-либо системы в его действиях не было. Сегодня он увлекался мыслью о реформах, звал в министры лучших людей, как Ховельянна, а завтра Ховельянна сажал в тюрьму, ссылал на отдаленный остров и передавал портфели министров таким реакционерам и обскурантам, с беззастенчивой совестью и безразличным по средствам проявления волевых импульсов, как Кабаллеро, или чваным и пустоголовым грандам, как Уравахо. Бестактными, бессистемными действиями он быстро возбудил раздражение во всех слоях общества: у духовенства, когда он задумывал либеральные реформы и хотел затронуть имущество церкви, у знати, смотревшей с завистью и ненавистью на его неслыханную карьеру, у народной массы, разорение которой шло, усиливаясь с каждым годом. Скандалы при дворе перестали быть тайной: скандальная хроника Мадрида делалась известной все более и более и проникала в глухие уголки. А Годой продолжал метаться из стороны в сторону — то пресмыкался перед Наполеоном, то писал воззвания к народу в патриотическом духе.

Наполеон превосходно учитывал все эти обстоятельства, не тайной были для него и надежды, возлагавшиеся на наследного принца астурийского, будущего короля Фердинанда, слабые умственные силы, вероломный, злобный и мстительный характер которого были не раз предметом описания наполеоновских агентов. А популярность его росла в стране по мере падения популярности Карла IV и росту ненависти к королеве и ее любимцу Годою. И Наполеон воспользовался всем этим, воспользовался и народным восстанием в Арапхуесе, поднятым против надоевшего всем Годоя и закончившимся отречением Карла IV, судом над Годоем (от которого освободил его Мюрат по приказу Наполеона, приказавшего доставить его в Байонну) и провозглашением Фердинанда королем. Старая монархия мановением руки Наполеона пала, и по его же мановению для Испании начался или должен был начаться новый период жизни, — период оздоровления и разрушения гнилого старого.

Расстрел французами баррикадеров в Мадриде 3 мая 1808 г. (Goya)

Раз нет армии и флота, раз страна разорена, бюрократия покорна, а верховная власть попала в иные руки, исход дела представляется несомненным в Испании, как и в Италии. Наполеон знал, что знать невежественна, что народ одичал и предан монархии и духовенству, что духовенство, эту единственную силу, с которой он считался, легко склонить на свою сторону провозглашением основного закона, по которому католицизм признавался единственной допускаемой религией в стране, и он с полной уверенностью посылал нового короля править новым завоеванием, из которого рассчитывал извлечь не мало пользы и в смысле борьбы с Англией, и в отношении усиления своих морских сил. Рядом распоряжений предписано было посылать в Испанию рабочих для сооружения кораблей и судов из испанского строевого леса. Опасения восстания были слабы. Восстанию 2 мая значения не придавали: оно было, видимо, подстроено в целях оправдать угрозу, адресованную Фердинанду, провозглашение которого королем не входило в планы Наполеона; угрозу, что «если хоть один французский солдат будет убит из-за мятежа, то он поступит с Фердинандом, как поступил с отцом его»; угрозу, преподнесенную Фердинанду в ту минуту, когда этот последний находился на пути в Байонну, вызванный туда Наполеоном, чтобы покончить с старой монархией последних Бурбонов.