Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

Но по данным радиоперехватов о начавшемся диалоге узнал Мюллер. Кстати, информация о переговорах представителей Шелленберга с миссией Донована была в это время передана в Москву через единственный оставшийся передатчик «Красной капеллы». От кого могли получить ее Паннвиц и Сукулов, торчавшие в горном укрытии на берегу Боденского озера, догадаться нетрудно. А Мюллер, опираясь на Кальтенбруннера, немедленно начал расследование, и Гиммлер, как только узнал из их докладов, что игра «засвечена», испугался и оборвал ее.

Впрочем, Шелленберг работал в данном направлении «двумя руками». Одна игра не удалась, так у него были в запасе другие. 12 января в горах Шварцвальда, в Вильбаде, он организовал вторую встречу Гиммлера с президентом еврейского союза Мюзи. Были достигнуты договоренности, что раз в две недели в Швейцарию будет отправляться поездом 1200 евреев, еще уцелевших в концлагерях, а за это еврейские организации будут выплачивать деньги. И, кроме того, «должно наступить резкое изменение в тоне мировой пропаганды в отношении Германии». Точнее — в отношении Гиммлера. Организация раввинов Америки должна была организовать публикации статей о рейхсфюрере СС в крупнейших газетах США, выставляя его в лучшем свете.

Первый шаг сделали в начале февраля. «Пробный» транспорт из «привилегированного» концлагеря в Терезиенштадте доставил к швейцарской границе 1200 евреев, переданных Мюзи. Другая сторона тоже выполнила условия. Через Мюзи было выплачено 5 млн. швейцарских франков. Начались оговоренные публикации в швейцарской прессе. Огромная благожелательная статья о Гиммлере появилась в «Нью-Йорк тайме». Стал готовиться к отправке второй транспорт евреев. Но дело этим не должно было ограничиться. Следующий шаг плана Шелленберга предусматривал — потребовать у западных держав четырехдневное перемирие на земле и в воздухе. Якобы для того, чтобы показать «благородные намерения Германии» и перебросить через линию фронта всех евреев и западноевропейцев, заключенных в немецких лагерях.

И Мюзи соглашался, что «если бы такое перемирие было предложено союзникам по официальным дипломатическим каналам», оно вполне могло быть принято. Ну, разумеется, британским и американским лидерам было бы трудно отказаться, учитывая кампанию, уже начатую в прессе. Ведь так называемое «общественное мнение» формируется именно средствами массовой информации. Хотя план был поистине дьявольским. Играя на гуманизме, расколоть антигитлеровскую коалицию. Ясно, что для Гиммлера, уничтожавшего миллионами не только евреев, но и лиц других национальностей, возможность спасения нескольких тысяч человек мало что значила. Но если бы западные страны приняли предложение о перемирии, они тем самым нарушили бы соглашение со Сталиным: не заключать никаких договоренностей с Германией, вести войну до ее безоговорочной капитуляции.

Если бы Сталин выразил протест или возражения (отметим — об освобождении узников из народов СССР никакой речи не было), то общественное мнение можно было натравить на русских — вот, мол, противятся спасению людей. А четырехдневное перемирие нетрудно было продлить: заключенных и угнанных на работы в Германии было много, собрать их всех и доставить к фронту за такой срок было просто нереально. А значит, подвозя их и освобождая небольшими партиями, можно было получить на Западе мир хотя бы и не «де-юре», а «де-факто». Перебросив силы на восток. Что тоже наверняка вызвало бы недовольство Советского Союза — и разрушение коалиции усиливалось бы… Как округло пишет Шелленберг, «дальнейшие переговоры могли привести к общему компромиссу, который бы принес пользу не только непосредственно заинтересованным в этом странам».

Однако для реализации плана требовалось, как отмечено выше, передать предложение по официальным каналам. А для Германии это было затруднительно. Надо было ломать головы, как убедить в этом Гитлера и Риббентропа. Или попытаться сместить их — но о таких мерах Гиммлер и слышать не хотел, боялся. Пример расправы над армейскими заговорщиками был еще слишком свежим. А пока думали и прикидывали, произошли изменения. Швейцарские газеты стали гадать об условиях освобождения евреев, комментировать их, некоторые неблагоприятно отзывались об этих условиях — надо ж, мол, до чего дошло, евреями торгуют! Данные публикации дошли до Кальтенбруннера и Мюллера. А некоторые зарубежные организации стали строить свои догадки по поводу происходящего. И один из центров де Голля в Испании передал, что Гиммлер и Шелленберг вошли в контакт с Мюзи, дабы за освобождение евреев выторговать убежище в Швейцарии для 250 нацистских руководителей.