Валерий Шамбаров - Агенты Берии в руководстве гестапо

По мере развития событий на Восточном фронте в руководстве рейха боролись две тенденции. Представители первой, в том числе Гитлер, Борман, Гиммлер, стояли за прежнее отношение к побежденным, видя в них лишь «унтерменшей» и потенциальных рабов. Представители второй считали необходимым смягчить «остполитик»: свернуть террор, расчленить территорию СССР на формально «независимые» национальные образования со своими «правительствами». Но оба течения в 1942 г. сошлись в одном — для активизации антикоммунистических сил в России нужно «имя». Авторитетный лидер. Хотя его роль понимали по-разному. Одни соглашались, что это нужно лишь в целях пропагандистской игры для разложения Советской Армии. Другие полагали, что это поможет создать гипотетическое «национальное правительство» в противовес Москве.

Как бы то ни было, раз согласие руководства было получено, начался поиск подходящей фигуры. Одной из кандидатур был Яков Джугашвили, сын Сталина — видать, немцы так представляли русскую психологию, что после отца народ признает «законным наследником» сына — наподобие Лжедмитрия. Однако от Джугашвили был получен отказ. Вторым кандидатом стал генерал Лукин, который и сам обращался с подобным предложением. Но, пережив в лагерях страшную зиму 1941/42 г., когда вымерли миллионы пленных, Лукин понял, что о союзе с нацистами не может быть и речи, и от дальнейшего сотрудничества с ними наотрез отказался. (Любопытно, что после освобождения Лукин был арестован МГБ, и Сталину доложили о его нелояльном поведении в плену. Но Иосиф Виссарионович, расмотрев все факты, репрессировать его не стал и велел выпустить. Даже вернул генеральское звание.)

Третьим кандидатом стал Андрей Андреевич Власов. В литературе до сих пор дискутируется вопрос, был ли он борцом за демократию или предателем? Что ж, из этой дилеммы надо всего лишь изъять «или». Разве мало борцов за демократию (как и за прочие «кратии» и «измы») становились предателями своей страны? Взять хотя бы заговорщиков Первой мировой: гучковых, Милюковых, керенских, нанесших России удар в спину? А многие «перестроечники» и «демократизаторы» 1980–1990-х разве не тянут на аналогичное определение?

Власов встретил войну командиром 4-го моторизованного корпуса на Украине. Сражался хорошо, но попал в окружение. Организовать прорыв не сумел или не смог, вместо этого приказал рассредоточиться и выходить мелкими группами. Сам выходил по вражеским тылам вдвоем с любовницей, военврачом Подмазенко. Причем в деревни первая заходила она, хотя и была беременной, а генерал ждал в укрытии. Когда выяснялось, что опасности нет, присоединялся к подруге. Своих достигли благополучно, и Власов был назначен командующим 20-й армией. В битве под Москвой ее штаб спланировал операции и начал громить врага без командующего, Власов еще подлечивался после выхода из окружения. Тем не менее, раз его армия отличилась, то и он прославился.

Был назначен заместителем командующего Волховским фронтом. Позже комфронтом Мерецков отмечал у него вялость, нерешительность, отсутствие инициативы, неспособность самому принимать решения. Правда, эти характеристики давались уже постфактум, изменнику, но поведению Власова во главе РОА они вполне соответствуют. А современные исследователи выявили еще один любопытный штрих к психологическому портрету Власова. Его жена и Подмазенко, отправленная в тыл и родившая ребенка, не знали о существовании друг друга. И генерал писал им одинаковые письма. То есть совершенно одинаковые, будто под копирку. Чтобы не напрягаться и не придумывать лишнее. Писал на одинаковых листах бумаги, одной и той же ручкой, видимо, на одном и том же столе, что одной, то и другой, меняя только имена…

2-я ударная армия Волховского фронта еще в январе 1942 г. перешла в наступление с целью деблокировать Ленинград. В тяжелых боях прорвала две полосы немецких укреплений, продвинулась на 60–70 км, заняв обширный район лесов и болот. И застряла. А горловину прорыва расширить не смогли, ее ширина осталась всего 13 км. Отводить 2-ю ударную не стали, решили вместо этого подкрепить ее — она находилась всего в 30 км от позиций 54-й армии Ленинградского фронта, наступавшей навстречу. А командармом вместо заболевшего генерала Клыкова стал Власов. Подкрепить его войска не удалось из-за катастрофы на юге. И опасность, угрожавшую 2-й ударной, командующий фронтом Хозин (весной Волховский фронт объединили с Ленинградским) заметил поздно. Лишь 16 мая, когда выявилось сосредоточение немцев на флангах, он начал выводить части из «мешка». 21 мая на это последовало разрешение Ставки. Однако немцы отход заметили, нажали, смяли отступающие боевые порядки и к 6 июня перекрыли горловину. В кольце оказались 7 дивизий и 6 бригад. Впрочем, далеко не комплектных, во всех соединениях оставалось в строю 30 тысяч человек.