Владимир Николаев - Якорь спасения

- Что это за жизнь? - говорил своим соседям отец Акима, вернувшись в Ивановку. - Бесперечь чужой народ толчется и в дому и за городом, на даче. Музыка гремит, гвалт, хохот, крик, то ли ругаются, то ли спорят - и не разберешь. В тишине минуты не побудешь. Сам с собой не останешься. Посторонние люди, верите ли, без спросу, без зову на ночлег остаются. И телефон трещит каждую минуту, житья от него нет. Да озолоти меня, я так жить не согласен.

Много правды в этих словах, ой много. Но еще далеко не вся правда. Всю-то правду разве так вот с налета - приехал, погостил - и узнаешь? Друзья близкие, просто друзья и люди далекие, самозванно называвшие себя друзьями, докучали Акиму во всякое время. Они гостевали у него без зазрения совести и к себе затаскивали модного писателя, возили и водили по злачным и незлачным местам. Нельзя сказать, что Аким не делал попыток отбиться, пытался, но не всегда хватало у него сил и характера.

И общественности вынь да подай гения. Кавалергардов сунул Акима Востроносова сразу же в несколько комиссий, бюро, само собой сделал членом редколлегии своего журнала. Привлекли его к участию в общественных делах и разные другие организации, которым всегда лестно, чтобы в их составе необязательно была действующая единица, но пусть хоть изредка, может быть, однажды или дважды за все время сущесствования заглянет, как говорится, человек с именем. Пусть даже и вовсе не заглядывает, достаточно и того будет, если просто даст согласие числиться членом совета, комитета, бюро или еще чего там. Менее чем за год своей известности Аким Востроносов удостоился избрания и включения в двадцать девять разных выборных и весьма почетных органов!

А выступления! Из бюро пропаганды, что занимается организацией выступлений писателей, Акиму звонили по три раза на дню. Да хорошо, если по три, случалось и еще чаще допекали. И выступления предлагали непременно афишные, сольные и групповые, согласия на различные поездки в составе самых представительных делегаций добивались, упрашивая и уламывая чуть ли не слезно.

И без бюро пропаганды приглашений было хоть отбавляй. Его звали школьники на диспуты, клубы на встречи с молодежью и пенсионерами, газеты на "четверги", "среды" и "пятницы", телевидение на "огонек", КВН, "аукцион", "спорклуб" и другие передачи, а кроме того, не обходили вниманием радио, киностудии, то и дело приглашали санатории и дома отдыха, всевозможные Дворцы и Дома культуры, клубы и агитпункты, курсы усовершенствования учителей и курсы усовершенствования врачей. Всем непременно нужно лицезреть гения, слушать его, разговаривать с ним.

Акиму приходилось скрываться от художников и скульпторов, желавших его писать, рисовать, ваять, от репортеров-интервьюеров, от разного рода поклонников. Но скрыться от всех было невозможно, тем более что среди художников и скульпторов, репортеров-интервьюеров и представителей других почтенных профессий у него завелись не просто друзья, и друзья закадычные, которые могли заявиться к нему запросто и могли делать с ним все, что угодно.

Такова в общих чертах жизнь гения, которую познал и вкусил наш герой. Но и это еще не все. Для того чтобы поведать об остальном, придется начать новую главу.

Глава десятая,

в которой невзгоды преследуют Акима Востроносова

Для полноты счастья Акима Востроносова женили.

Претенденток на руку и сердце юного гения, как легко догадаться, было предостаточно. На его городской квартире и на даче время от времени объявлялись девицы, пробовавшие играть роль хозяйки дома. Но каждый раз такая роль оказывалась не по силам.

И немудрено. Современные девицы хотят замуж, даже очень хотят, но далеко не каждая при этом мечтает стать матерью и еще менее видит себя хозяйкой дома. То ли начитавшись переводных романов, то ли насмотревшись иностранных фильмов, многие девицы почему-то мнят, что, выйдя замуж, они будут настолько благоденствовать, не затратив никаких усилий, что чуть ли не каждое утро им будут подавать завтрак в постель. А этого, как правило, не случается, и, как результат, замужество очень скоро разочаровывает, надоедает, становится столь обременительным, что от него с легкостью отказываются.

Справедливости ради надо сказать, что не одни молодые жены, хлебнув семейного счастья, спешат от него отказаться, молодые супруги мало в чем уступают им. И они до поры до времени, как правило, видят исключительно одни прелести будущего супружества, - легкое воображение рисует им ухоженную квартиру, добрую услужливую и непременно привлекательную во всех случаях жизни жену.