Александр Зимин - В канун грозных потрясений - Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Рассматривать сведения, поступавшие за рубеж от перебежчиков, пленных, агентов и даже дипломатов, нужно с большой осмотрительностью. Как правило, информаторы были отнюдь не вхожими в придворные круги людьми, не отличались ни осведомленностью, ни стремлением к объективности. Подчас дипломаты и администраторы порубежных городов вовсе не разбирались в происходивших на Руси событиях и превратно интерпретировали сведения, получаемые от своих агентов. Очень часто желаемое ими (и их правительствами) они принимали за действительное. Кривотолки в польских политических кругах о различных планах тех или иных боярских группировок в Москве возникали, как правило, в результате всевозможных досужих домыслов и сплетен, а не являлись достоверным отражением реальных ситуаций. В интересующем нас случае вряд ли имеются реальные основания говорить о «пропольских» симпатиях кн. И. Ф. Мстиславского или кн. И. П. Шуйского. Речь шла скорее о стремлении правительства царя Федора к миру с Речью Посполитой, которое неверно понималось в польских дипломатических кругах. Одним из первых жестов нового правительства был отпуск 900 пленных литовцев без всякого выкупа. Инициатива, очевидно, исходила от Годунова, который перед отъездом пленников щедро наградил их сукнами и деньгами. Отпуск произвел в Речи Посполитой благоприятное впечатление [437] Соловьев, кн. 4, с. 208. .

После подавления московских волнений враждующие стороны в Думе продолжали накапливать силы. Влияние Н. Р. Юрьева сказалось на пополнении ее состава. К февралю 1585 г. боярами стали принадлежавшие к романовскому кругу кн. Ф. Д. Шестунов и кн. И. В. Сицкий. Число окольничих пополнилось кн. Б. П. Засекиным [438] Б. П. Засекин последний раз упоминается в разрядах летом 1588 г. (РК 1559–1605 гг., с. 236), в Государевом разряде — в декабре 1586 г. (РК 1475–1598 гг., с. 360, 379). . К марту 1585 г. как окольничий упоминается и И. М. Бутурлин. Усилились и Шуйские: к апрелю 1585 г. боярином стал Андрей Иванович Шуйский [439] РК 1559–1605 гг., с. 207, 210. .

Медленно, но уверенно росло влияние и Годуновых. К февралю 1585 г. боярином стал И. В. Годунов; к ноябрю 1584 г. — кн. Д. И. Хворостинин (из окольничих); к февралю 1585 г. — кн. Т. Р. Трубецкой, отправленный в Новгород в связи с предполагавшимся походом против шведов. В ноябре 1585 г. боярами были кн. Ф. М. Троекуров (из окольничих) и свояк Бориса Годунова кн. И. М. Глинский. Борис был его душеприказчиком в 1586 г., т. е. задолго до смерти Ивана Михайловича. Глинский появился на горизонте в качестве рынды в весеннем походе Ивана IV в Новгород 1572 г. и благодаря браку с дочерью Малюты быстро пошел «вверх». В марте 1573 г. он вместе с В. И. Умным получает высший дворовый оклад (600 руб.) [440] РК 1475–1598 гг., с. 360, 364–365, 486, 243; РК 1559–1605 гг., с. 217; Щ, л. 672об.- 673; ср. л. 676 об. (декабрь); Лихачев Н. П. Сборник актов, собранных в архивах и библиотеках, вып. 1. СПб., 1895, № XIX, с. 63–67; Альшиц, с. 20. Ф. М. Троекуров последний раз упоминается в разрядах в 1593/94 г. О И. М. Глинском см.: Мордовина. Князья, с. 330–331. . Правда, были обстоятельства, мешавшие его продвижению. Иван Михайлович болел семейной болезнью Глинских — «черным недугом» [441] Бычкова М. Е. Родословие Глинских из Румянцевского собрания. — ЗОР, вып. 38. М., 1977, с. 123. . Да и современники считали, что он «очень прост и почти полоумный». Вместе с тем Д. Флетчер писал о И. М. Глинском, Ф. И. Мстиславском, Черкасском и Трубецком, что они «не отличаются никакими особыми качествами и только Глинский (как говорят) обладает лучшими дарованиями» [442] Флетчер, с. 34, 65. В другом месте он пишет о Ф. И. Мстиславском, В. Ф. Скопине и И. М. Глинском, что они «более знатны родом, нежели замечательны по уму» (с. 42). . Его дочь была «сговорена» за кн. Ф. И. Мстиславского, но брак не состоялся, очевидно, в связи с враждой Годуновых с Мстиславскими.

За 1584–1585 гг. Дума выросла вдвое: список думных чинов пополнился 13 боярами и 5 окольничими. При этом 8 бояр и 1 окольничий принадлежали к годуновской группировке, что резко изменило в ее пользу соотношение сил в Думе. Положение Земской группы боярства осложнялось тяжелой болезнью ее лидера — Н. Р. Юрьева (очевидно, с ним случился инсульт). Вернувшийся в Москву летом 1586 г. Горсей позднее рассказывал: «Никита Романович, солидный и храбрый князь, почитаемый и любимый всеми, был околдован, внезапно лишился речи и рассудка, хотя и жил еще некоторое время». В августовском списке думных чинов 1585 г. помечено, что Никита Юрьевич «болен». 24 августа 1585 г. папский легат в Польше Болоньетти писал в Рим: «Никита Романович не может долго жить по причине тяжелой болезни» [443] Севастьянова, с. 120; Боярские списки, ч. 1, с. 270; HRM, t. 1, № VIII, р. 7 .