Александр Зимин - В канун грозных потрясений - Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Если попытаться оценить соотношение сил в Думе, то можно заметить, что земская ее часть пользовалась значительно большим влиянием и имела достаточно оснований, чтобы после смерти Ивана IV укрепить свои позиции: в нее входило семь бояр и один окольничий, тогда как дворовую часть составляли четверо бояр и два окольничих. Но реальное соотношение сил определяется не столько формальными данными, сколько активными действиями. А в этом земские бояре явно уступали дворовым. К тому же в момент смерти Грозного в Москве, очевидно, не было нескольких бояр, в их числе трех Шуйских (Иван Петрович находился во Пскове, В. Ф. Скопин — весной и летом 1584 г. на наместничестве в Новгороде, В. И. Шуйский с Б. Ю. Сабуровым, возможно, в Смоленске) [401] ПСРЛ, т. 34, с. 232; Щ, л. 664–664 об.; ПЛ, вып. 2, с. 264; Сб. РИО, т. 129, с. 361, 363. Б. Ю. Сабуров в марте 1584 г. был в Остроге. По другим данным, в Смоленске был В. Ю. Голицын; он вместе с кн. Ф. М. Трубецким был отправлен туда в великий пост после смерти Ивана IV. 7 мая послан был «на берег» кн. Ф. М. Трубецкой (РК 1559–1605 гг., с. 209; ПСРЛ, т. 34, с. 232; Щ, л. 663, 606 об., 668 об.). . Так что реальное соотношение бояр в Москве было пять к трем. Если учесть преклонный возраст И. Ф. Мстиславского и энергию Бориса, то положение сторон было почти равное.

Столкновения среди бояр начались сразу же после смерти Ивана IV. Вероятно, речь шла в первую очередь о дележе чинов. По словам одного московского летописца, дьявол «нача возмущати боляр между себя враждовати, како бы друг друга поглотити, еже и бысть. Власть же и строение возложи на ся шурин». Согласно другому летописцу, «у бояр было меж собя смятенье великое». И в Пискаревском летописце «враг роду человеческому», т. е. все тот же дьявол, становится виновником боярских свар, «в боярех мятежа… и разделения». Конкретен рассказ об этом позднейшего «Нового летописца», основанный в данном случае, очевидно, на более ранних источниках: в ночь после смерти Ивана IV Борис «с своими советники возложи измену на Нагих и их поимаху и дата их за приставы»; та же участь постигла многих, «коих жаловал царь Иван»: их разослали по дальним городам и темницам, их дома были разорены, поместья и вотчины розданы [402] ПСРЛ, т. 34, с. 232, 195; Тихомиров. Памятники, с. 228; ПСРЛ, т. 14, с. 35. .

Рассказ, конечно, носит черты антигодуновской редакции и явной романовской «реабилитации» Нагих. Решение выслать Нагих из Москвы, вероятно, было принято всей Думой, опасавшейся их акций в пользу младшего брата Федора царевича Дмитрия. Но в основном он соответствует действительности. Сосланы были трое сыновей А. М. Нагого: Андрея, судя по позднейшим данным, отправили в Арск; Михаил, воеводствовавший в 1583/84 г. в Казани, в 1585/86 г. оказался в Кокшайске, а в 1586/87 — 1593/94 гг. — в Уфе; Афанасий — в Новосили (1584 г.). Их троюродный брат Иван Григорьевич в 1585/86 г. находился в Кузьмодемьянеком остроге, а с 1588/89 по 1593/94 г. — в новопостроенном городе на Лозьве. Старший дядя царицы Марии Семен Федорович Нагой с сыном Иваном в 1585/86—1589/90 гг. служили в Васильсурске, а другой дядя — Афанасий в 1591 г. был в Ярославле [403] РК 1559–1605 гг., с. 341 (1591/92 г.); РК 1475–1598 гг., с. 349, 378, 390, 436, 486, 351, 355, 487; Севастьянова, с. 123. И. Г. Нагой из Лозьвы переведен был в Казань, где его постигла новая опала: он угодил в вологодскую тюрьму; прощен был в 1598 г. (Соловьев, кн. 4, с. 359). И. С. Нагой в 1601/02 г. служил в Алатех под Казанью (РК 1559–1605 гг., с. 341). «Сказание о Гришке Отрепьеве» сообщает, что Федор, Афанасий, Андрей и Семен Нагие разосланы были по темницам в Низовские города, где их «горкою смертию и голодною… умориша» (РИБ, т. 13, стлб. 715, 716). 10. Н. Мельников обратил внимание, что в 1583/84 г. А. Ф. Нагой сделал вклад 50 руб. в Новопечерский и Свенский монастыри (ГПБ, собр. П. Н. Тиханова, № 25, л. 14). . При царице Марии (вскоре сосланной в Углич) состояли отец Федор (умер около 1590 г.), дядя Андрей и братья Михаил и Григорий Федоровичи [404] ПСРЛ, т. 14, с. 35; Мордовина, Станиславский. Состав двора, с. 180. Андрей, М. Ф. и Г. Ф. Нагие упомянуты в Угличском деле 1591 г. Позднее Михаил сослан был в Санчурск, где находился в 1601/02 г. .

Борис не спешил с захватом власти, стремясь прежде всего укрепить позиции в Боярской думе и Дворце. Реальная власть в первые месяцы после смерти Грозного перешла к Н. Р. Юрьеву, а также кн. И. Ф. Мстиславскому и Андрею Щелкалову. Английский посол Д. Боус полагал, что именно они «по смерти царя захватили главное управление». 12 августа 1584 г. он писал: «.. когда я выехал из Москвы, Никита Романович и Андрей Щелкалов считали себя царями, и потому так и назывались многими даже умнейшими и главнейшими советниками. Сын же покойного царя Федор и те советники, которые были бы достойны господствовать и управлять, не имеют никакой власти, да и не смеют пытаться властвовать». Но царям — похитителям власти, надеялся Боус, Федор в конце концов прикажет отрубить головы [405] ЧОИДР, 1884, кн. 4, с. 103; Толстой, № 52, с. 229. . В рассказе Боуса интересно упоминание о лицах, «достойных управлять». Речь идет скорее всего о близком к англичанам Борисе Годунове. Влияние его в правительственных сферах было тогда неустойчивым. Борису еще предстояло занять своими ставленниками ключевые позиции в государственном аппарате.