Анатолий Нутрихин - Жаворонок над полем

Вид их избы красноречиво говорил, что с ее хозяевами что-то стряслось. Во дворе не было видно ни козы, ни собаки. Грядки перед домом оказались вытоптаны, а окна и двери крест накрест заколочены досками.

- Кузнеца и его сына в полицию увезли, - пояснил подошедший к Мите знакомый мальчишка, Яшка-музыкант, - сказывают, они беглого скрывали... Беглый то убег, а их поймали. Жалко...

Яшка предложил сыграть в бабки, но Митя отказался. Расстроенный, он поплелся домой, гадая: где теперь Северьян с сыном. Он представил себе их сидящими в тюремной камере в цепях. Дома Митя упал на кровать и заплакал. Он не спустился вниз ужинать. Обеспокоенная Марья Дмитриевна поинтересовалась причиной поведения сына. Он молчал, а потом рассказал об исчезновении Кожевниковых. Мать, как могла, успокоила его, пообещав переговорить со знакомым острожным врачом.

- Дружка твоего, наверняка, отпустили. Зачем им малолетка? Перестань нервничать и иди к столу...

За ужином гостивший у Менделеевых Басаргин сочувственно сказал:

- Не тоскуй, друг! Северьян, судя по всему, мужик умный, крепкий. Из острога он сбежит, или дружки выручат. В крайнем случае, отбудет срок и выйдет. Надо всегда верить в лучшее. Учись у людей смелых и стойких. Сам не сломайся в решительную минуту. Тогда откроется перед тобой большая дорога...

Басаргин еще долго беседовал с Митей. Он сказал, что поручика Амвросина на дороге близ Ивановского монастыря застрелили неизвестные люди. Тот с отрядом жандармов ехал по тракту, из леса по ним дали залп...

- Вот какие дела! - задумчиво заключил Басаргин. -Майор Петровский сейчас спит два часа в сутки, хочет найти и схватить нападавших.

- А как же Захарка?

- Какой Захарка? - в свою очередь поинтересовался Николай Васильевич.

- Сын убитого жандарма, гимназист...

- Вдова вместе с сыном уехала в Омск к родственникам. Счастливо тебе отдохнуть в Аремзянском. Набирайся сил, они пригодятся...

Такой вот разговор состоялся у Мити с Басаргиным перед отъезом Менделеевых в Аремзянку.

... Между тем, экипажи миновали Потапово и Чукманку. Вновь потянулись поля и луга. Уже начался сенокос, и работали косари. На зеленом фоне трав выделялись разноцветные рубахи мужиков и сарафаны баб. Возле придорожных канав кое-где краснела земляника. Экипажи два раза останавливались, и путники лакомились ароматными ягодами.

За Чукманкой. в сторону от большака. змеилась полевая дорога. По ней, удаляясь, скакали верхами, погоняя пятками неоседланных молодых лошадей, стайка деревенских мальчишек. Митя всмотрелся, и ему показалось, что там и Фешка.

- Ларя, милый! Останови! - попросил он кучера, и тот, ничего не поняв, натянул вожжи.

- Эге-гей! Феша-а-а! - крикнул Митя.

То ли мальчики были уже далеко, то ли ветер относил в сторону зов, но кучка всадников, не останавливаясь, скрылась за рощей. У Мити почти не осталось сомнений, что он увидел друга. "Значит Фешка в Чукманке! Скорее всего, у его крестного. Жаль, что я не докричался, но ничего. От Аремзянского до Чукманки - рукой подать... Мы непременно увидимся".

Вокруг суматошно и весело стрекотали кузнечики.

- Спасибо, Ларион. Поехали, - сказал Митя.

Он улыбался. Экипажи тронулись. Высоко над полем пел жаворонок...

1984 - 1996 - 2004,

Аремзянское - Тобольск - Петербург