Леонид Зданович - Тайны великих пророков

С начала второй мировой войны связь Рерихов с другими философскими обществами и кружками прервалась. Перестали приезжать ученые из других стран. Рерихи переживали угрозу, нависшую над Родиной. Они перечисляли деньги в фонд Красного Креста и фонд помощи Советскому Союзу, выступали с лекциями и радиовещаниями. Несколько раз Юрий Николаевич и Святослав Николаевич обращались в Советское посольство записать их в ряды Красной Армии. Патриотические выступления Рерихов нажили им немало врагов.

После войны вся семья засобиралась вернуться на Родину Были упакованы чемоданы, отправлены в порт ящики с картинами, но неожиданно умирает Николай Константинович. В 1948 г. Елена Ивановна вместе с сыном делает еще одну попытку вернуться на Родину. Но виза не была получена. Лишь в 1958 г. Хрущев во время пребывания в Индии дал разрешение вернуться Юрию Николаевичу.

Елена Ивановна до самого дня своей кончины (5 октября 1955 года) продолжала активную переписку, руководила рериховскими обществами, рассеянными по всему свету. В своих последних письмах она все чаще обращалась к миссии России. «Лучшая страна станет космической основой равновесия в мире».

Несмотря на все издержки их учения, стоит отметить преданность Рерихов России, их убежденность в светлом будущем своей исторической родины. В статье «Завет», которая явилась духовным завещанием Н. К. Рериха, написано: «Вот, что завещаю всем вам: любите Родину, любите народ русский, любите все народы на всей необъятной нашей Родине. Пусть эта любовь научит полюбить все человечество. Не в разъединении, а только в объединении людей заложена та огромная сила, которая поможет выстоять не только россиянам, но поможет создать новое невиданное на земле государство, которое и будет тем духовным резервуаром, из которого, как из истока, будет брать живительные силы все человечество».

Через 92 года после своей смерти (он умер 15 декабря 1903 года) этот человек даже для наиболее осведомленных в истории русской культуры людей предстает если и не совсем уж как «белое пятно», то как некий смутный, расплывчатый образ чудаковатого эксцентричного старца, что во тьме веков проповедовал свои «бредовые идеи» о братском единении всех людей во имя какого-то «общего дела», то есть воссоздании умерших и освоении Космоса. А ведь если вдуматься, то без знакомства с ним, вероятно, не состоялся бы К. Э. Циолковский как «отец космонавтики», без которого, возможно, не было бы полета Ю.Гагарина в 1961 году… Поистине, нет пророка в своем отечестве.

Н. Ф. Федоров умер, так и не опубликовав ни строчки из своих основных произведений: на издание за свой счет у него не было денег (почти все свое скромное жалованье библиотекаря он раздавал нищим), а на уступку прав на издание он не мог пойти в силу своих убеждений, считая куплю и продажу идей чудовищным преступлением, восьмым смертным грехом.

Но, к счастью, два его верных ученика, два подвижника В. Кожевников и Н. Петерсон, уже после его смерти, в глуши, на Кавказе, издали в складчину два тома его сочинений (1 т. — 1906 г., 2 т. — 1913 г.) тиражом в 480 экземпляров. Через 70 лет другой подвижник, С. Г. Семенова, повторила подвиг своих предшественников, добившись издания однотомника избранных трудов Н.Ф.Федорова (М., 1982 г.).

Этот человек — основоположник самого грандиозного и возвышенного замысла, который только может родиться в человеческой голове, перед ослепительным светом которого меркнут, как болотные огоньки, все без исключения социальные утопии и религиозные реформы, все планы, все проекты, нацеленные в будущее, остается и по сей день в основном не понятым, до конца не расслышанным, почти не востребованным.

Возможно, это и неудивительно. Незаконнорожденный сын князя П.И.Гагарина и пленной черкешенки, он слишком уж опередил свое время. Одномерное сознание огромного большинства его современников не было приспособлено к тому, чтобы правильно понять его идеи, постепенно становящиеся осуществимыми лишь начиная со второй половины XX века. В результате всего этого население, в наивной и чистой доверчивости принятое Федоровым за человечество, озабоченное то «классовой борьбой», то «земским движением, то «грабежом награбленного», почти не заметило жившего среди них пророка.

Н.Ф.Федоров полагал, что точкой отсчета, с которой следует вести родословную человека как вида, должен являться отнюдь не тот день, когда гоминид впервые встал на задние лапы, или когда впервые воспользовался неким предметом (камнем или дубиной) для того, чтобы раскроить череп своему сородичу или расколоть кокосовый орех. По его мнению, гоминид стал человеком тогда, когда вдруг, без всякой видимой или рационально объяснимой причины, первым и единственным среди млекопитающих начал погребать (хоронить, т. е. хранить, сохранять) своих умерших соплеменников, в отличие от всех остальных животных, которые или поедают, или обходят стороной, как бесполезную падаль, умерших представителей своего вида. Свое определение человека Федоров сформулировал так: «Человек — существо погребающее». В этом внешне иррациональном действии обряде погребения Федоров усматривал некое смутно ощущаемое, но еще до сих пор совсем не осознанное человеком содержание, которое заключается в нравственном долге детей (сына, дочери) не только перед памятью о своих родителях, но в нравственном долге гораздо более обширном. В обряде погребения (сохранения) или кремации (вознесения) Федоров видел пока что не сознаваемую человеком потребность, внутренний долг, или даже свойственный лишь человеку инстинкт, столь же мощный, как инстинкт самосохранения или продолжения рода, заключающийся в необходимости возвращения (воссоздания, возрождения) своих ушедших близких в земную жизнь.