Леонид Зданович - Тайны великих пророков

Услышав про год и день своей смерти, Екатерина II была в истерике и 17 марта 1796 года по ее указу Авель был заключен в Шлиссельбургскую крепость «под крепчайший караул». В указе отмечалось, что «за сие дерзновение и буйственность» он заслуживает смертной казни (как оно и было по законам империи), но известная своим великодушием императрица «облегчила строгость законных предписаний».

Но у императрицы хватило ума не уничтожать его записи: «А вышесказанные писанные им бумаги запечатать печатью генерал-прокурора, хранить в Тайной Экспедиции»… Императрица скоропостижно скончалась б ноября 1796 года, — точно в день, означенный в бумагах бывшего монаха. На престол взошел Павел Петрович. Генерал-прокурором стал князь Куракин, он стал разбирать секретные дела последнего года, нашел среди них бумаги Авеля, — и был поражен верностью предсказания. 12 декабря 1796 года прорицатель был затребован из заключения в столицу; 13 декабря книга Авеля была поднесена Павлу I. Тот потребовал к себе Авеля и спросил о своем царствовании и своей судьбе. Кроме того, он интересовался именами всех своих преемников на престоле и их судьбой.

Провидевший будущее, но слабо разбиравшийся в людях монах сообщил царю, что в скором времени его убьют во время дворцового переворота. Рассказал о деяниях его преемника Александра, о взятии Москвы басурманами и ответном взятии Парижа русскими, о смуте в первые дни царствования Николая… Рассказал и об Александре Втором Освободителе, и о Третьем Миротворце, и о Николае Втором Кровавом, и о первой мировой войне, и о большевистском перевороте, и о расстреле всей царской фамилии…

Тогда, вложив записанное со слов монаха в конверт, государь на оном собственноручно начертать соизволил: «Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины».

Император милостиво обошелся с носителем столь опасного знания и своим указом от 14 декабря 1796 года отпустил его в монастырь, для нового пострижения в монахи, — кстати, при втором пострижении он и получил имя. Авель.

Однако через год Авель зачем-то самовольно едет в Москву, прорицает там людям за деньги, затем возвращается в монастырь, но не в столицу, а на Валаам и… там пишет новую книгу пророчеств — где было и о скорой трагической кончине Павла I.

Новую книгу он также показывает настоятелю… Документы нового следствия (митрополита Амвросия) сообщают, что «написано тайная и безвестная, и ничто же ему не понятна». Но дело закрутилось. 26 мая 1800 года Авель был заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.

В ночь с 11 на 12 марта 1801 года на сорок седьмом году жизни Павел был убит заговорщиками. Авель был вновь освобожден и отослан в Соловецкий монастырь, без права покидать его. Но не долго пользовался он относительной свободой. В 1802 году провидец пишет третью книгу, в которой, уже ясным слогом, поведал, что Москва в 1812 году будет взята французами и сожжена! Книга дошла до нового императора, Александра I, и на этот раз Авеля посадили на Соловках же в местную островную тюрьму с формулировкой «пока не сбудутся его предсказания». На этот раз ему пришлось провести в неволе десять лет и девять месяцев.

14 сентября 1812 года Кутузов оставил Москву, Наполеон вошел в столицу. Тотчас же из Санкт-Петербурга последовало в Соловки письмо императора об Авеле: «Монаха Авеля выключить из числа колодников и включить в число монахов на всю полную свободу. Ежели жив, здоров, то езжал бы к нам в Петербург; мы желаем его видеть и нечто с ним поговорить». Письмо пришло на Соловки 1 октября, но соловецкий игумен Илларион, боясь, что Авель расскажет многое неприятное для него лично, отписал, что тот болен. Тогда император послал Синоду указ, чтобы Авеля из Соловецкого монастыря выпустить, дать ему паспорт во все российские города и монастыри, снабдить деньгами и одеждой.

1 июня Авель вышел из стен монастыря и вскоре явился в столицу. Император в это время был за границей, и Авеля с почетом принял его помощник князь А. Н. Голицын. Об этой их беседе известно только то, что «сказал ему Авель «вся от начала веков до конца». Обзавелся он и покровительницей в лице графини П. А. Потемкиной, помогавшей ему материально.

Затем Авель отправился в путешествие по святым местам; побывал в греческом Афоне, в Царьграде-Константинополе, в Иерусалиме. Сохранились письма Авеля этого времени к его покровительнице. В одном из писем графиня просит его сообщить что-либо из его пророчеств. Ответ странника был таков: «Знаете ли, что я вам скажу: мне запрещено пророчествовать имянным указом. Так сказано: ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям или кому писать на хартиях, то брать тех людей под секрет, и самого монаха Авеля тоже, и держать их в тюрьмах или острогах под крепкими стражами. Видите, Прасковья Андреевна, каково наше пророчество или прозорливство. В тюрьмах лутче быть или на воле, сего ради размысли… Итак, я ныне положился лутче ничего не знать, хотя и знать, да молчать»