Мамед Ордубади - Тавриз туманный

Ослепнуть бы тебе, Мамдали!

Бабка твоя Умму-хаган.

А сам ты лишен мужества,

Довольно, не проливай столько крови.

Пусть рухнет твой трон Мамдали,

Ослепнуть бы тебе, Мамдали!

Юноша пел восторженно, но слова песни звучали рискованно смело, так как Рахим-хан Карадаглы наступал на Тавриз, готовясь раздавить революцию.

Меня очень радовало, что в Тавризе боролись за революцию не только оружием, но и стихами, песнями. Литература и искусство помогали борьбе, и этот союз оружия и литературы вызывал в моем воображении картины будущих блестящих побед революции.

Первое мое свидание должно было быть с Гаджи-Али-Давачи. Но я не знал его дома. Я знал только одно, что Гаджи-Али самый известный человеке Тавризе: он, первый из тавризских тюрок, отдал дочь в американский колледж и не скрывал ее от взоров посторонних.

Я остановил проходившего мимо молодого человека, обвешанного оружием.

- Как мне пройти к Гаджи-Али? - спросил я. Тот задумался, окинул меня внимательным взглядом.

- Вы кавказец? - спросил он.

- Да, кавказец.

- Раз ваша милость кавказец, то вам надо явиться к его светлости сардару. Все кавказцы при его светлости сардаре.

- Я хочу видеть господина Гаджи-Ал и по личному делу, - ответил я.

- Отлично! Вы хотите видеть того самого Гаджи-Али, что не скрывает свою дочь? Не так ли?

- Да, так...

Пойле этого вояка призадумался, потом позвал чистильщика:

- Парень, поди-ка с этим братцем, покажи ему дом Гаджи-Али, дочь которого ходит открыто.

Мы уже двинулись, когда он остановил нас и, отведя меня в сторону, сказал:

- Если вы привезли оружие, то продайте революционерам. Не продавайте девечинцам, иначе это оружие направят против революционеров.

- Будьте покойны, я ничего не привез.

Чистильщик сапог шел впереди, выкрикивая "вакса!" По дороге он, попросив извинения, раза два останавливался, чтобы почистить сапоги прохожим; при этом я стоял, не скрывая свое нетерпение. Мне интереснее было осматривать город, наблюдать жизнь тавризцев, чем стоять на одном месте.

На улицах не было ни фаэтонов, ни арб, вообще никаких экипажей. Встречались всадники, торопливо ехавшие на белых ослах.

Я спросил чистильщика, куда они едут.

- Тавриз большой город, - ответил он. - В одном районе Девечи 60 тысяч домов. Туда и обратно пешком не пойдешь. Все, кто едет на ослах, - купцы. Живут они в отдаленных районах города. Рано утром купец приезжает в свою контору. Тут же под конторой находится и конюшня. Там привязывает осла. Вечером купец выносит из конторы палан и кладет на спину осла...

- Хорошо, но почему он прячет палан в конторе?

- О, здесь здорово крадут паланы. Чистильщик начинал дразнить и дурачить меня.

Через несколько минут он повернулся ко мне и назидательно добавил:

- Если у вас есть осел, то будьте осторожны с паланом - цена на них в Тавризе очень высокая.

Я много слыхал о том, как любят тавризцы дурачить людей, и слушал чистильщика с большим интересом. Прикинувшись простаком, я сказал:

- Благодарю тебя. Хорошо, что ты сообщил мне, а не то бы украли палан и бедный осел остался бы без палана. А ведь вся красота осла в палане.

Тавризский остряк смолчал. Прошли дальше. Проходя, мимо меняльных лавок, чистильщик остановился и прошептал мне на ухо:

- Приезжие меняют свои деньги здесь.

Мне как раз надо было обменять деньги. Подойдя к одной из лавок, я достал русскую пятирублевку.

- Сегодняшний курс двадцать семь кран пять шай, - шепнул мне чистильщик.

Услыхав это, меняла рассердился на него.

- Эй, стерва, кто тебя звал?

- От стервы слышу! - дерзко отвечал чистильщик. Меняла смолчал и занялся своим делом. Тавризцы привыкли к такого рода перебранкам.

Мы продолжали наш путь. Мой спутник молчал. Я удивился, что он так быстро отвязался от меня. Но не прошло и пяти минут, как он опять обратился ко мне:

- Знаешь, что?

- Нет, не знаю!

- Я боюсь...

- Чего боишься?

- Боюсь, что ты забудедць...

- Что забуду?

- Припрятать палан осла. Тавриз плутоватый город. Всякий, кто приезжает сюда с паланом, уезжает без палана.

- Не бойся, не забуду...

Мы все шли. Через несколько минут он продолжал:

- Ну смотри, я полагаюсь на тебя...

- Насчет чего?

- Насчет того, что ты не спустишь глаз с палана.

- Ты можешь быть совершенно спокоен. В этом я могу тебя уверить.

Мы шли очень долго, конца не было видно этой улице Раста-куча. Чистильщик все поручал мне следить за паланом.

Мы дошли до улицы Энгеч. Издали указав мне на дверь Гаджи-Али, чистильщик сказал: