Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

В принципе подобные идеи не содержали ничего нового. Вся советская политика изначально строилась на суровой эксплуатации населения. Вначале, во время военного коммунизма, это делалось в порядке денежных и натуральных экспроприаций различного вида. Затем со времени нэпа — путем инфляции, высоких налогов и цен на промышленные изделия. В сущности, вся советская история — это противоречие между государственной системой и общественным потреблением. Нэп явился конкретной формой и пропорциями данного противоречия с уступкой госсистемы потреблению. Все попытки госсистемы вернуть свое положение в 1923, 1925, 1927 годах оборачивались обострением противоречия и кризисом. В более счастливые годы нэпа вся высшая мудрость в том и заключалась, чтобы эмиссией, налогами, ценами балансировать на грани дозволенного.

Всего к 1 марта 1927 года за 4 года общая задолженность государства по внутренним займам достигла 563 млн рублей. Однако советские займы до лета 1927 года не были займами в обычном смысле слова. Из 563 млн только 132 млн были получены путем размещения среди населения, основная же сумма получена путем обязательной подписки государственных учреждений, т. е. просто являлась операцией перераспределения государственных средств, но не вовлечением новых [856].

Попытки более широкого привлечения средств населения путем выдачи части зарплаты облигациями займа, коллективные подписки на заем решением общих собраний, естественно, вызывали сопротивление обывателя. От навязанных облигаций старались быстро избавиться, и их курс быстро падал ниже половины номинальной стоимости. Чтобы повысить интерес населения к займам, в 1926―1927 годах были выпущены мелкие облигации с небольшими, но многочисленными выигрышами. Благодаря высокому проценту доходности (до 30 % годовых) и выигрышам, эти займы удалось разместить среди преимущественно городского населения. Появились и специальные крестьянские займы с высокой доходностью, специальные обязательные займы для государственных хозорганизаций, кооперативных и даже частных предприятий для извлечения их резервных капиталов. 1927 год был отмечен целым потоком одновременных займов.

К сожалению известный герой булгаковского романа не был членом партии, может поэтому крупный выигрыш по облигации и обернулся для него бедой, поскольку в распоряжении суммой не проявилось заботливое участие партийной организации. Местные парткомы имели директиву Президиума ЦКК допускавшую для членов партии получать выигрыши по облигациям, но с тем, чтобы при суммах свыше 1000 рублей «выигрыш не способствовал излишествам и отрыву коммуниста от трудовых условий жизни» [857].

Однако накопления населения были весьма низки. Рабочие и служащие, даже по исчислениям советских экономистов, имели до 40―50 млн рублей в год по всей стране [858]. Причем сбережения носили характер запаса для крупной покупки: пальто, швейной машины, мебели, и поэтому не могли быть охотно вложены в займы. Что касается крестьянства, то оно, как всегда, наученное вековым недоверием к подвигам собственного государства, за 4 года (по исчислениям Наркомфина) вложило в займы 25―30 млн рублей. Ничтожно было и их вложение в сберегательные кассы — всего 2 млн рублей [859]. В итоге, как показал 1928 год, реальные доходы от займов за 5 лет оказались невелики. Общая сумма доходов от займов в госбюджет составила 1 177 млн рублей, расходы по ним — 772 млн рублей, следовательно, чистый доход за 5 лет составил лишь 400 млн рублей, т. е. 80 млн в год.

Но году индустриализации требовался как минимум миллиард. Поэтому, несмотря на все опасности, правительство пустилось в рискованную эмиссионную игру. Весьма характерен график выпуска денег, который демонстрирует некий резкий перелом в установках советского руководства:

октябрь 1926 — март 1927 г. 3,4 млн руб.

апрель-июнь 1927 г. 128,6 млн руб.

июль 1927 г. 13,3 млн руб.

август 1927 г. 64,1 млн руб..

1-я декада сентября 1927 г. 35,8 млн руб. [860]

То есть запланированная на финансовый год эмиссия в 150 млн была превышена на 100 млн рублей. Недостаток ресурсов для индустриализации породил усиленный выпуск денег. Выпущенные в третьем квартале 1926/27 года 130 млн рублей были вложены в капитальное промышленное строительство.

Сопоставление всех этих цифр и трех миллиардов, которые советские экономисты полагали в принципе необходимым затрачивать в среднем в год на нужды народного хозяйства, проясняет то, что в перспективе обещали заявления, подобные словам наркомфина Брюханова, что «СССР должен всегда рассчитывать только на собственные силы» и что «в стране имеется еще чрезвычайно много средств» [861].