Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

Более внимательное изучение конкретных результатов кампании навевает законное сомнение по поводу ее «достижений». Оказывается, «мощность» вполне измеряется одно-двухпроцентным приростом количества рабочих в бюро ячеек и среди секретарей по сравнению с 1927 годом, что по сути с большим основанием можно назвать не заметным ростом, а феноменальным топтанием на месте при титанических усилиях изменить социальные показатели в благоприятную сторону.

Процент действительных рабочих в составе бюро ячеек и среди секретарей оставался непозволительно и постыдно низок, учитывая, что речь идет все-таки о «рабочей партии» с идеологией «диктатуры пролетариата». Если на 1 декабря 1928 года в партии всего насчитывалось 41,1 % рабочих (притом что на взятие этой процентной высоты вместе с производственными рабочими статистикой был брошен и младший обслуживающий персонал учреждений: швейцары, посудомойки и т. п.), то после указанной «мощной» кампании осенних перевыборов в составе бюро ячеек их оказалось всего 29,8 %, а среди секретарей бюро и того меньше — 16,1 %. В то же время, невзирая на все кампании, свое триумфальное шествие в партийных рядах и колоннах продолжали второсортные «служащие» с третьесортными «прочими». Их общая численность в партии была равна 44,4 %, в составах бюро — 55,1 % и в качестве секретарей — 58,7 % [557].

Сопоставляя лозунги, кампании и реальные результаты партийного строительства в 1920-е годы, сторонние наблюдатели и исследователи большевизма говорили так: ВКП(б) хочет, но ВКП(б) не может стать рабочей партией по составу своих членов. И тому имелось несколько причин: это и недостаточная политическая и элементарная грамотность рабочей массы; это так же ее, порой ярко выраженное, неприятие коммунистической политики. Но главная причина заключалась в другом. Главная причина имела свое происхождение в самой сущности того феномена, который назывался ВКП(б) и который являлся особым социально-политическим образованием, выполнявшим организационные и управленческие функции в советском обществе. Таким образом постоянная депролетаризация компартии являлась законом ее жизни. Любые социальные элементы, в том числе и рабочие, втянутые в сферу партийной жизни, рано или поздно изменяли своему классу, превращались в служащих на одном из уровней того огромного и многофункционального механизма, которым стала когда-то маленькая партия профессиональных революционеров.

Вопрос о регулировании роста партии был впервые поднят на VIII съезде РКП(б) в 1919 году, который стал знаменателен в истории компартии не только новой программой, но и ясным осознанием того факта, что логика преодоления революционного хаоса привела к необходимости положить в основание новой государственной структуры строго централизованную и дисциплинированную партийную организацию. Определившиеся всеобъемлющие функции партии-государства заставили ленинское руководство заняться совершенствованием партаппарата как реального органа власти, а также обратить внимание на социальный состав партии.

У Ленина и его окружения вызывало тревогу то обстоятельство, что усиленный рост партии после Октября происходил не только за счет рабочих, но и за счет выходцев из «подозрительных» марксизму крестьян и совершенно уже «негодного» прослоечного обывательского элемента. Однако, до генеральной чистки партии в 1921 году относительное количество рабочих в партийных рядах продолжало неуклонно падать при одновременном повышении удельного веса прочих.

Если, по довольно призрачной в те времена партийной статистике, в 1918 году среди 115 тысяч членов РКП(б) числилось 56,9 % рабочих, 14,5 % крестьян и 28,6 % служащих, то в 1920 году из 431 400 членов партии насчитывалось уже 43,8 % рабочих, 25,1 % крестьян и 31,1 % служащих. Что там было с количеством и качеством партийных рядов после того, как стала очевидной военная победа большевиков, а затем, в 1921-м году, на них навалился жесточайший общественный кризис, сказать трудно. Сохранившиеся цифры разноречивы. В недрах статистического отдела ЦК отложились данные о том, что до чистки в партии состояло 576 700 человек [558]. Но в свое время главный жрец партийной бюрократии, секретарь ЦК Молотов счел нужным проинформировать общественность о том, что вся наличность партии до чистки составляла 685 000 душ [559]. В количестве убывших из партии за время чистки оба источника сходятся и показывают почти одинаковую цифру — около 170 тысяч человек, которые не смогли соответствовать высоким партийным критериям или же, наоборот, чьи запросы и требования не смогла удовлетворить сама партия.