Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.

Сохранилось дело с личными характеристиками на 47 секретарей губкомов за лето 1922 года, иллюстрирующее первоначальные формы учета руководящих кадров. Если бы такое откровенное дело попало в руки оппонентов Сталина или просто на глаза учтенных товарищей, то разгорелся бы нешуточный скандал. То, что обычно передается в кулуарах аппарата в устной форме, циркулирует за плотно закрытыми дверями, здесь по неопытности аппарата оказалось зафиксированным на бумаге.

В деле наряду с обычными данными о возрасте, национальности, образовании функционера имелись и различные сведения неформального характера. Например, из материалов этого досье следовало, что ответсекретарь уральского губкома по фамилии Леонид «ни сов, ни партработой руководить не может. Подпадает под чужое влияние. Нет твердой линии поведения. Администратор неважный. Как секретарь в Уральске не на месте. Вообще не годится для секретарской работы. Работник ниже губернского масштаба» [517]. Указан и источник информации — личные наблюдения инструктора ЦК Струппе. Был Леонид, и нет Леонида. Вскоре эта оригинальная фамилия окончательно исчезнет со страниц ответственных партийных документов.

К другим аппаратная фортуна была более благосклонна. К примеру, знакомый нам партийный функционер Н.А. Угланов к 1922 году заработал завидную конфиденциальную репутацию: «Инициативен. Пользуется популярностью в массах. Играет руководящую роль. Не склочник. Умеет объединить работников, поднять работу. Авторитетен». Источник информации из нижегородского губкома партии [518]. Такое реноме в ближайшей перспективе весьма положительно скажется на партийной карьере будущего известного секретаря московского горкома партии.

Объективный порок такого рекомендательного принципа в подборе кадров заключался в том, что приватные, негласные характеристики таили в себе безграничные возможности для недоразумений и интриг. В подобный переплет попал, например, П.Ф. Костерин — секретарь вятского губкома. Один источник из Учраспреда благожелательно отзывался о Костерине: «Теоретически и практически хорошо развит. Имеет громадный организационный опыт. Все время занимает ответственные советские и партийные посты. Может руководить губернской партийной организацией. Стойкий, выдержанный коммунист». Другой информатор из того же Учраспреда со своей стороны недружественно сообщал о вятском секретаре нечто противоположное: «Работник уездного масштаба. Политическая подготовка слабая» [519].

В Цека отдавали себе отчет в субъективизме и несовершенстве подобного подхода к выдвижению партийных кадров, поэтому наряду с разработкой системы номенклатуры были пересмотрены и методы составления характеристик. 22 ноября 1923 года Совещание завотделами ЦК постановило создать комиссию для разработки вопроса о характеристиках ответработников [520]. Итогом заседаний комиссии, работавшей в условиях партийной дискуссии и критики аппаратных методов, стал циркуляр ЦК от 26 февраля 1924 года, в котором признавалось, что установленная система составления личных дел и характеристик членов партии нуждается в значительном изменении и упрощении. Прежний порядок составления характеристик и оценок работников отменялся. Теперь в случае необходимости требовался только деловой отзыв о работе ответственного товарища на последней должности. «Отзыв должен освещать работу данного товарища с точки зрения конкретных результатов ее, не нося характера узко личной аттестации работника. В практической распределительной работе отзывы эти должны иметь значение вспомогательных и ориентировочных материалов». Личные дела надлежало максимально разгрузить, они должны были состоять только из анкеты, автобиографии, отзыва о работе и постановлений парткома и контрольной комиссии о работнике. Дела подлежали соответствующему пересмотру и после такового должны были стать полностью открытыми для членов партии [521].

Разумеется, такие «объективки» не могли быть полноценным основанием для рекомендаций и назначений на ответственную работу, особенно в условиях внутрипартийной борьбы, когда аппарату требовался точный учет сторонников и противников. Само собой, что реальные характеристики не исчезли, просто они приобрели более закрытый и приватный характер. Секретариат вновь использовал демократическое поветрие, чтобы направить партийное судно в желательном направлении. Официальное делопроизводство принимает формальный характер, а прикладная информация и практические решения еще больше погружаются в тень.