Владимир Захаров: Орден госпитальеров

По мере возрастания хаоса в Европе, подвергавшейся с начала Средневековья нападениям бесчисленных полчищ враждебных христианству варварских народов — венгров (мадьяр), аваров, норманнов, куманов и многих других, Римская Церковь была вынуждена, наряду с духовным мечом, вооружиться и мечом вполне земным, железным, выпавшим из ослабевших рук светской власти. А уже концу XI — началу XII вв. Западная Церковь меняет свое отношение к войне. Появляются представления

о том, что война ни в коем случае не противоречит христианской этике, а наоборот, может быть «Священной войной». Все это способствовало возникновению особого склада ума, особого типа мышления средневекового человека, названного немецким историком XX века К. Эрдманом «крестоносным мышлением», посвятившем этой проблеме прекрасную книгу [21] Erdman С. Die Entstehung des Kreuzzugsgedankens. Stutgart, 1935. Эта книга много раз переиздавалась. . Ну а поскольку война может быть священной, если она идет на пользу Церкви, то Церковь может не только благословлять такую войну, но и призывать к ней. Отсюда, как справедливо писал Хартмун Бокман, «до появления воинского монашеско-рыцарского братства — рукой подать, и сделать это тем проще, что перемена в отношении христианской религии к войне превращала воинское ремесло в ремесло христианское, порождало новое рыцарство с одному ему присущей этикой» [22] Бокман X. Немецкий орден. Двенадцать глав из его истории. М.: «ЛАДО- МИР», 2004. С. 20. .

Действительно, вскоре в средневековой Европе возникает идеал христианского рыцарства. Образ рыцаря (miles) в сознании людей и доныне ассоциируется с благородством и бесстрашием. Его миссия заключается в защите тех, кто сам по каким-либо причинам не способен постоять за себя. Л.П. Карсавин по этому поводу замечает: «Не будучи еще аскетическим и не сливаясь еще с монашеским, рыцарский идеал был уже идеалом христианским. Рыцари — «те, кто служит Богородице, преданные от всего сердца», были, по мысли идеологов, защитниками слабых и безоружных, вдов и сирот, защитниками христианства против неверных и еретиков» [23] ъ Карсавин Л. П. Монашество в средние века… С. 114. . Так появились религиозные структуры, которые сочетали в себе идеалы христианской аскезы и воинского служения. Им, конечно, приходилось сражаться за веру и с оружием в руках. И вопреки существующим сегодня представлениям, это вовсе не противоречило сути христианства. «Нет такого закона, — писал св. Бернард Клервосский, — который бы запрещал христианину поднимать меч. Евангелие предписывает воинам сдержанность и справедливость, но оно не говорит им: «Бросьте оружие и откажитесь от воинского дела!». Таким образом, рыцари-крестоносцы стали символом самоотверженного служения Богу и Церкви, и этот благородный образ долгое время служил знаменем всей средневековой Европы. Многие святые: св. Петр Амьенский, св. Бернард

Клервосский, св. Адъютор Вернонский, бл. Урбан II и другие явились инициаторами и активными участниками движения христианского рыцарства к освобождению Святой Земли.

Св. Франциск Ассизский в начале своего пути тоже мечтал стать рыцарем Церкви, хотя и избрал впоследствии другую форму служения Богу. «Появилось новое рыцарство — воинство Божие (militia Dei), — пишет в своей книге Карсавин. Ему не нужны женственные наряды мирского рыцарства. Новое рыцарство заперло двери своих домов для мимов, магов и скоморохов; оно презирает игры, страшится охоты. Редкие часы досуга посвящаются починке одежды и оружия. Молитвы наполняют день, и взрывы смеха сменились святым пением псалмов» [24] Карсавин Л.П. Монашество в средние века… С. 116. .

Любопытно, что еще римский папа Григорий VII Гильдебранд (1073–1085) во время похода на норманнов, снабжал все свои послания обязательной припиской: «Из военного стана». Ему, кстати первому, принадлежит идея крестовой войны против неверных. Произошло это буквально в первые годы его понтификата, после того, как в 1071 году Иерусалим, которым до этого владела Византия, попал в руки турок-сельджуков. Но лишь его борьба за примат римского первосвященника, а затем за инвеституру, которой он посвятил почти все годы своего правления, не дали осуществиться этим планам.

Вообще римским папам в то время постоянно приходилось заботиться не только о духовном воспитании людей, не менее важной была забота о сохранении и приумножении богатств, о сохранении подвластных им территорий. Все это приводило к мысли иметь не просто наемную армию, но как-то организовать существующих в значительных количествах монахов в своеобразную армию. Церковь всерьез задумывается над богословским обоснованием идеи рыцарства. Но только в 1145 году папой Евгением III была выпущена специальная булла, посвященная христианскому рыцарству, которая так и называлась — «Militia Dei». Итак, все было подготовлено к официальному утверждению того, что существовало полулегально.