Николай Новиков: У истоков великой музыки

- Нет, украинцев у нас в роду не было,- сказал Алексей Николаевич.- Деда моего в деревне все называли Прокошей, а детей - Прокошенковы. Когда отец на службу пошел, так и назвался - Прокошенков, да писарь последнюю букву пропустил.

Старики вспоминали прошлое с удовольствием, перебивали друг друга, дополняли. Я узнал, что Алексей Николаевич всю жизнь крестьянствовал на этой земле: пахал, сеял, косил, лес рубил, строил. Перерыв делал только, когда призывали на службу. Участвовал он в трех войнах и в последней - в боях под Смоленском - потерял ногу. Вернулся домой на костылях с орденом Отечественной войны и солдатской медалью "За отвагу".

- Я всю жизнь в рядовых, и в колхозе и на войне,- заметил с улыбкой Алексей Николаевич,- а вот хозяйка у меня в командирах ходила.

Александра Ивановна еще до войны работала колхозным бригадиром, хотя в ту пору в деревне и мужиков хватало, А когда немцев прогнали, стала председателем.

- Ох, и лихо пришлось, бабы вместо коней впрягались, а девки и подростки за плугом. За семенами в Кунью по пятьдесят километров ходили, туда и обратно, с мешками на плечах. А зимой на лесозаготовках надрывались.

- Утомили мы гостя разговорами,- вмешался старик. Человек по делам приехал, а мы все про свое.

- И правда, вам ведь интересно про нашего барина послушать,- откликнулась Александра Ивановна.- Родитель мой, Иван Федорович, царство ему небесное, часто рассказывал, как Модест Петрович из Питера приезжал. В ту пору отец мальчонкой был и со своими товарищами бегал ворота открывать. А барин остановит кучера и всех конфетами наделит. Отец говорил, что он однажды мячик привез - первый раз тогда резиновый в деревне и увидели...

В то время я ничего не знал о жизни Мусоргского в Кареве. Не ведал и о том, что этот период неизвестен его биографам. Но рассказ стариков захватил: ведь их предки знали и видели живого Мусоргского! Я старался ничего не упустить, подробно записать все услышанное.

И когда вернулся домой, на одном дыхании написал о поездке в Карево. Очерк был напечатан в областной газете "Молодой ленинец" 25 августа 1966 года под заголовком "Листья живут одно лето". И теперь он является своеобразным документом.

"Когда я увидел запустение и заброшенность усадьбы, стало грустно и обидно. В местной газете ("Великолукской правде") была заметка. Автор умилялся, как хранят память о великом земляке, даже нафантазировал о яблоне, под которой сидел композитор, и как за ней ухаживают школьники, учащиеся техникума, местные жители. Неправда. Нет никакой яблони из сада Мусоргских, есть дички, примерно двадцати лет отроду. И никто не ухаживает за усадьбой. А в техникуме сказали в сердцах:

- У нас заведение сельскохозяйственное, композиторов не готовим.

В Великолукской музыкальной школе имени Мусоргского дружно посочувствовали: дескать, действительно родина композитора в забвении. Лет пять назад водрузили в Кареве камень под памятник - нелепую тумбу в загородке. Теперь там заросли крапивы и лебеды, куча камней и кирпича...

Каждый век на земле отмечен рождением талантов, и то великое и неповторимое, что оставляют они людям, живет в поколениях. И наверное, нас не поблагодарят потомки, если мы не сохраним клочок земли, где явился на свет гений музыки".

Теперь, когда я переписываю этот текст с пожелтевшей страницы газеты, многое воспринимается критически. Явно чувствуется натяжка для "красивого" заголовка с листьями, которые живут одно лето. Но почему я тогда взял под защиту этот уголок земли? Ведь два десятилетия назад не было "моды" писать об охране памятников. И на что я, как автор статьи, мог рассчитывать? В лучшем случае на то, чтобы подремонтировали нелепую тумбу в загородке и, может быть, посадили там цветы. Предложить что-то большее тогда я и не мог. Это сделали другие. Но вероятно, и публикация в газете сыграла свою роль.

Через два года после моей поездки в Карево в печати появилось сообщение о том, что на родине М. П. Мусоргского открылся музей. Как писали в журнале "Музыкальная жизнь", он возник спустя почти девяносто лет после смерти композитора, в местах, где Мусоргский родился и провел детство. "Инициаторами его создания были учителя Жижицкой школы во главе с директором Алексеем Ивановичем Качновым, историком по специальности".

С Алексеем Ивановичем Качновым я много лет поддерживаю дружеские отношения, записываю его воспоминания. В одной из бесед попросил подробнее рассказать, как все-таки открыли музей. Алексей Иванович был откровенен.