Женевьева Брюнель-Лобришон - Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков

На протяжении полувека, предшествовавшего беспримерному по своей жестокости крестовому походу, монахи-цистерцианцы и испанские проповедники странствуют по землям Лангедока, пытаясь вернуть заблудших на путь истины. Вооруженные одним лишь красноречием, они смело вступают в споры с южнофранцузскими еретиками, пытаясь оценить силу и степень сопротивляемости своих противников. Судя по свидетельствам очевидцев, на диспуты между католическими и катарскими проповедниками собиралась многолюдная аудитория: рыцари и дамы, горожане и селяне были одинаково охочи до этих, небывалых прежде, словесных турниров. Легкомысленное поведение зрителей, для которых подобные баталии являются прежде всего развлечением, возмущает жителей краев, где «говорят на языке ойль»; об этом пишет цистерцианский монах Жоффруа Осерский, бывший в 1145 году очевидцем проповеди святого Бернара в Тулузе. Святой Бернар пришел, чтобы посрамить еретика по имени Анри и его сторонников, приверженцев «арианской» ереси. Вот что рассказывает Жоффруа:

Господин аббат выступал в небогатых замках, даже в тех, владельцев которых Анри удалось обратить в свою веру. Народ охотно слушал его и верил. Тем не менее мы обнаружили несколько упорствующих рыцарей, которые, как нам показалось, не столько заблуждались, сколько были охвачены алчностью и исполнены злого умысла. В самом деле, рыцари эти ненавидели клириков и радовались любым проделкам этого Анри… [237] «Geoffroy d’Auxerre», Patrologie latine , n° 185, colonnes 411–412.

Ирония, дерзость, насмешки вельможных сеньоров (от трубадура ждут, чтобы он наставлял на праведный путь безумцев и злодеев) выводили из себя защитников Римской церкви. Во время столкновений между поборниками католицизма и катаризма, то есть между участниками состязания, диспута, напоминавшего школьное упражнение, в процессе которого школяры подбирают аргументы на заданную тему до тех пор, пока учителю не будет угодно подвести итоги, присутствие мирян создавало атмосферу беззаботности и ненавязчивого антиклерикализма, свойственную куртуазным собраниям. Защитники ортодоксального учения не всегда понимали, что опасные постулаты религии катаров во многом воспринимались как интеллектуальная игра слов, столь распространенная при куртуазных дворах.

Конфликт обострялся… Епископ Альби принимает решение самолично отправиться к еретикам, дабы посрамить их в их собственном логове — Ломбере, селении-крепости, расположенном в пятнадцати километрах от Альби, по дороге к Кастру. Шел 1165 год, до Турского собора, где были осуждены «дурные сеньоры», дающие пристанище и защиту сторонникам зловредного учения, что распространяется, «словно чума», надо было ждать еще два года. Епископ добивается присутствия на этом диспуте виконта Раймона Тренкавеля, которому рыцари Ломбера традиционно приносят оммаж. Есть основания предполагать, что встреча была организована в форме судебного заседания: с заслушиванием сторон и третейскими судьями. Таким способом принято улаживать конфликты среди аристократов: за время скучных и длинных речей друзья успевают поговорить, враги примириться, а заинтересованные лица через посредников договориться о свадьбе. В Ломбер прибывают рыцари, и в первых рядах — Сикарт, виконт де Лотрек, из свиты виконта Раймона Тренкавеля, который, в свою очередь, сопровождает супругу графа Тулузского Констанцию, сестру короля Франции (дочери Констанции предстоит выйти замуж за Рожера, сына Раймона Тренкавеля). Руководство дебатами доверено Гаусельму, епископу Лодевскому, искусному полемисту, слывущему знатоком Писания; поддержать его прибыли епископы Нарбонна, Альби, Тулузы, Агда и Нима, а также аббаты, прево и кафедральные архидиаконы. Согласно протоколу, все усилия, бесспорно, талантливого проповедника Гаусельма оказываются напрасны, противники уверенно разбивают все его аргументы. Также отмечается активная роль аудитории мирян, к которым и епископ, и еретики (именуемые в протоколе «добрыми людьми») часто обращаются, беря их в свидетели и желая привлечь на свою сторону [238] Griffe E. Les Débuts de l’aventure cathare en Languedoc (1140–1190) , Paris, Letouzey & Ane, 1969, p. 59–67. . Добрые люди отвечают смело, даже напористо, особенно когда речь заходит о том, чтобы осудить Церковь и ее служителей или привести аргументы, на основании которых они отвергают клятву; тем не менее некоторые положения своей доктрины катары скрывают. Гаусельм же выносит приговор не только своим доктринальным противникам, но и всем, кто в будущем станет их поддерживать, а затем взывает к светским властям — королю, графу Тулузскому и местным виконтам, от которых Церковь ждет поддержки и защиты. На этом диспут завершается.