Женевьева Брюнель-Лобришон - Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков

Однако расточительность также не вызывает доверия. Щедрость надо проявлять только по отношению к тем, кто хорошо служит. Сеньор наделен благородным сердцем, а рассудок позволяет ему распознать и удалить от себя ревнивцев — тех льстивых и лицемерных придворных, которых называют «льстецами» ( lauzengiers *); эти подхалимы оговаривают верных друзей сеньора, чтобы отвратить от них поток его щедрот:

Клеветники, чьи языки остры, — / И да невзлюбит их Господь и покарает! — бросают тень на доблесть / И вперед себя пускают Злобу [9] Ed. J. M. L. Déjeanne. Poésies complètes du troubadour Marcabru . Toulouse, Privat, 1909, p. 165–166. .

Сеньор должен по-доброму проявлять свою власть. Он любезен и обращается со своими людьми без надменности. Таков идеальный сеньор.

При дворе хорошего сеньора царят «радость и веселье». Оба этих качества, непосредственно, как мы увидим ниже, характеризующие дворы сеньоров-южан, не взаимозаменяемы, хотя они и кажутся очень близкими по смыслу. Мы к ним еще вернемся. Под высокими сводами большого зала замка, где живет сеньор, должны звучать смех и одобрительные возгласы, поощряющие словесные поединки между трубадурами и их слушателями. Слово «отрада» ( solatz ) напоминает об удовольствии, доставляемом куртуазным общением. Гираут де Борнель старался «пробудить» это искусство приятного общения в придворном кругу [10] Riquer M. de. Los Trovadores . Barcelone, Planeta, 1975, p. 491. .

Импровизированные или всесторонне обдуманные, словесные поединки являются южным эквивалентом конных сражений — турниров, излюбленным зрелищем тогдашнего аристократического общества Иль-де-Франса и Нормандии. Полагают, что благородные дамы и рыцари юга могут соперничать с поэтами в искусстве вести словесные баталии. «Ибо приятная беседа, где уместен и смех, и отрадные речи, является истинной любовной приманкой», — говорит Гарен ло Брюн даме, посвящая ей свое «назидание» ( ensenhamen *) (с. 333–335) [11] «Garin lo Brun», ed. G. E. Sansone, in Testi didattico-cortesi di Provenza . Bari, Adriatica (coll. «Biblioteca di filologia romanza», 29), 1977. . Признаком достойного двора является умение вести любезные беседы. Чтобы совершенствоваться в своем искусстве, нравиться и создавать себе репутацию, трубадуры бросают вызов аудитории, складывая «тенсоны» ( tensos *) (диспуты на заданную тему), или предлагая собеседнику создать совместно с ним «партимен» ( partimen *) (именуемый также «джок партит» ( joc partit *), диалог-спор, в котором позиции участников заданы изначально).

Когда трубадуры живописуют в своих стихах идеальные куртуазные собрания, в голосе их всегда звучит горечь утраты или тоска ожидания. Однако не стоит безоговорочно верить в реальность этого идеала. Наряду с образцовыми дворами в Вентадорне, Барселоне или Бокэре, которые они поочередно, друг за другом, успели посетить, сколько еще мест, где нет ни куртуазности, ни приятных бесед! И, разумеется, есть дворы, где полно обманщиков, завистников и мошенников; не стоит также забывать и о достойных осмеяния жеманных придворных, старающихся выслужиться перед сеньором, равно как и о беспутных сеньорах, что зачастую бывают несправедливы, жестоки и скупы. Наконец, наряду с несколькими дамами, утонченными и достойными всяческих похвал, сколько еще есть смешных жеманниц, изо всех сил, однако совершенно безуспешно, пытающихся подражать куртуазным манерам! А сколько еще женщин по-прежнему невежественны, сколько из них подвергаются жестокому обращению?

«Развлечения, радость и песни теперь забыты» [12] «Guiraut de Bornelh». ed. R. Sharman, in: The Cansos and Sirventes of the Troubadour G. de B.: a critical edition . Cambridge University Press, 1989, p. 464. , — жалуется Гираут де Борнель.

Лимузенский кастелян Бертран де Борн доверяет жонглеру Арнауту отнести свою «сирвенту» ( sirventes *) Ричарду Львиное Сердце, своему сеньору и покровителю [13] Gouiran G. Le seigneur-troubadour d’Hautefort. L’oeuvre de Bertran de Born . Aix-en-Provence, Publications de l’université de Provence, 2-e ed., 1987, 637 p. . Развивая тему «старости» и «юности», он прославляет «юность», аристократическую добродетель, чрезвычайно ценимую повсюду в рыцарском мире, добродетель, без которой нет ни истинного благородства, ни блистательного двора, ни покровителей, ни дам, в которых влюбляются рыцари. Ибо речь тут идет не о возрасте, а о моральных ценностях и стиле поведения:

Юным считается тот, кто не дорожит своей жизнью и кто добро свое раздает без счета; юным будут считать того, кто расточительствует в честь гостя, а также того, кто делает дорогие подарки. Тот остается юным, кто готов растратить все деньги, что лежат у него в шкатулках и сундуках, кто всегда готов сражаться и принимать участие в турнирах и поединках. Будет юн тот, кому нравится ухаживать за дамами и кому по сердцу жонглеры… и пусть мою сирвенту, адресованную и старости и юности, жонглер Арнаут отнесет Ричарду, дабы она стала для него путеводной; и пусть Ричард никогда не зарится на богатство старости, ибо с богатством юности он сможет достичь чего пожелает [14] In: «Bertran de Born», ed. M. de Riquer, in: Los Trovadores , op. cit., p. 737–739. .