Валентина Скляренко: Чингисхан

Чань-Чунь разъяснил ему принципы даосизма. Чингисхан не имел гордыни других завоевателей, он в походной обстановке возил с собой Чань-Чуня, вечерами через переводчика брал у него советы для духовного совершенствования и даже велел своим секретарям записывать их для последующего распространения в своей империи. Император хорошо осознавал полезность таких общений и намеревался использовать их знания для государственных целей и собственного самообразования.

Таков был Чингисхан, хан, карающий и вознаграждающий, видевший личное счастье в бесчестье и гибели поверженного врага, человек, одержимый жаждой сокрушения власти соседних владык и возвеличения своего народа.

Взгляды ученых, писателей и других известных личностей на роль Чингисхана в мировой истории во многом противоречивы, а порой и парадоксальны. Одни оценивают его только как кровавого завоевателя и считают, что он не только разорял и грабил соседние державы, но и обескровил саму Монголию, уведя в походы лучшие силы степи, которые либо погибли, либо навсегда осели и растворились в чужих странах. Неудивительно, что когда приблизительно через сто лет, после окончания войн завоеванные народы свергли монголо-татарское иго, монгольские араты оказались живущими почти в тех же условиях, что и в конце XII – начале XIII веков. В наследство от Чингисхана у них осталась только память о его походах и его кровавая слава. Более того, по мнению Л. Н. Гумилева, Чингисхан и его ветераны помешали «… естественному ходу событий», когда в Азии могло создаться государство, напоминавшее Тюркский и Уйгурский каганаты, но более устойчивое и менее агрессивное.

Другие исследователи деятельности Чингисхана, в частности французский востоковед Рене Груссе, занимают совершенно противоположную позицию: «Как ни покажется странным…его власть (Чингисхана) не только несла с собой порядок, но и отличалась умеренностью, своеобразной моралью…то есть обладала теми свойствами, которые отсутствовали у его противника». Европа не поняла Чингисхана. Так как он вел свои войны не за религию, как Магомет, и не в целях личного или государственного возвышения, как Александр Македонский и Наполеон, то европейцы были поставлены этим в тупик. Объяснение такого поведения правителя, видимо, кроется в простоте монгольского характера. В противоположность Наполеону он ни в малейшей степени не был фаталистом. Равным образом ему не приходило в голову, подобно Александру Македонскому, присваивать себе атрибуты бога. В подтверждение этого стоит привести слова французского историка XIII века Жуанвиля о Чингисхане: «Он установил мир. Последнее суждение представляется парадоксальным, когда думаешь о непрестанных войнах, которые вел Непреклонный император, но, по существу, оно точно и глубоко верно. В этом смысле он действительно установил мир во Вселенной; мир, продолжавшийся около двух веков, ценою войн, которые в общей сложности не продолжались и двух десятилетий».

Английский ученый Р. Фокс также не склонен считать результат деятельности Чингисхана «чисто негативным». К числу положительных доводов он относит то, что монгольский император задержал упадок азиатских обществ, ведь после его завоеваний произошел расцвет культуры в юаньском Китае и Персии. Кроме того, монголы доказали на практике, что они были такими же блестящими организаторами, как и воинами. А главное заключается в том, что завоевания Чингисхана внесли «великие изменения в отношения между Азией и Европой», они создали «реальные условия для мирового рынка и мировой торговли». Наконец, Р. Фокс считает, что имя Чингисхана – «одно из самых известных простым людям Азии, которые доказывают, что они имеют лучшие суждения, чем многие историки».

Промежуточная позиция между сторонниками и противниками Великого завоевателя отражена в трудах российского ученого П. Рачневского. Он полагает, что споры о том, «были ли деяния Чингисхана прогрессивными или негативными», бессмысленны, ибо его завоевания «не были ни первыми, ни последними попытками кочевников Центральной Азии установления господства над культурными народами».

Как бы там ни было, Чингисхан, этот Великий завоеватель Вселенной, умер в походной обстановке, так же просто, как и прожил жизнь. Уже подчеркивалось, глава обширнейшего из государств мира, занимавшего 4/5 Старого Света, властелин около 500 миллионов душ, а следовательно, по понятиям своего времени, обладатель несметных богатств, до конца своих дней чуждался роскоши и излишеств. Он продолжал носить одежду кочевника и придерживаться степных обычаев, завещав своим наследникам и всему монгольскому народу не изменять этим обычаям во избежание растлевающего влияния на нравы китайской и мусульманской культур.