Нина Ильина - Иоанн Богослов

— Я не нахожу никакой вины в Нем. Есть у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху: хотите ли отпущу вам Царя Иудейского?

Но они закричали хором:

— Не Его, а Варавву!

Варавва был разбойник, убийца. Повинных в крови не отпускали на Пасху. Но Пилат все же не потерял надежду сломить упрямство иудеев. Он приказал бить Христа. Зачем он это сделал? Чтобы смягчить сердца его соотечественников. Иоанн называет этих людей, пославших Учителя на смерть, «жестокосердными и неблагодарными». Разве можно было смягчить фарисеев? Синоптики повествуют о том, что Спасителя били стражники еще на суде синедриона. Каково же Иоанну было говорить о подобном святотатстве! Но он пошел на это, потому что Сам Учитель предсказывал, как будет унижен, избит и казнен своими врагами.

Итак, Пилат показал иудеям, что Иисус достаточно наказан, можно Его и помиловать. Но толпа, в которой было больше фарисеев, их служителей и приспешников, чем просто любопытных, не унималась.

— Распни Его, распни! — злобно вопили они. — Если ты Его отпустишь, ты не друг кесарю: всякий, делающий себя царем, противник кесарю.

И прокуратор испугался. Иудейские начальники без конца посылали на него жалобы в Рим. И часто доставляли прокуратору неприятности, потому что имели высоких покровителей в окружении кесаря. В самом деле, почему он так упорствует, спасая жизнь какому-то иудейскому пророку, спросил себя Пилат. Он отнюдь не был человеколюбив, просто умные люди встречались все реже и реже на его пути. А в Иисусе прокуратор с первых минут почувствовал незаурядную личность.

Но все же угрозы фарисеев заставили его сдаться, прокуратор «умыл руки». Этот символический жест он совершает в Евангелии Матфея в знак того, что невиновен в смерти Царя Иудейского.

«И взяли Иисуса, и повели». Суд над Ним свершился удивительно скоро: ночью Его схватили в саду, а на другой день после полудня уже казнили. Священники и фарисеи до неприличия спешили, боясь, как бы не вспыхнула смута накануне праздника.

Иисус сам нес свой крест на место, называемое Лобным, по-еврейски Голгофа. «Там распяли Его и с ним двух других по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса». Из учеников только один Иоанн следовал за Учителем до места казни и стоял у креста рядом с Богородицей и преданными жена ми-мироносица ми, следовавшими за Христом из Галилеи.

Понтий Пилат сумел выместить свою досаду на жестоких и тупых фарисеев. Он велел написать на дощечке по-еврейски, по-гречески и по-римски «Царь Иудейский» и прибить к кресту, на котором распяли Иисуса. Священники, увидев надпись, вознегодовали и потребовали снять ее, но Пилат упрямо подтвердил:

— Что я написал, то написал!

Иоанн очень лаконичен в описании казни. У него нет, как у Луки, трогательного разговора Иисуса с одним из разбойников, который просит Его помолиться о его грешной душе, когда Он придет в Царствие Свое. И Христос обещает ему:

— Истинно говорю тебе, нынче же будешь со мной в раю.

И Марк с Матфеем рассказывают о разбойниках, распятых вместе со Спасителем, что доказывает истинность этого. Но Иоанн почти никогда не повторяет синоптиков, он дает описания новых, не известных другим евангелистам чудес и подробности бесед Иисуса, слышанных им самим.

Так, в последние минуты своей земной жизни Христос, глядя с креста на рыдающих женщин, Свою Мать и ученика, произнес:

— Жено, се сын Твой! Се Матерь твоя!

Спаситель завещал любимому ученику заботиться о Богородице, что Иоанн и исполнил. Много часов стояли они у креста, пока жизнь по капле вытекала из Иисуса. Смерть на кресте была самой мучительной казнью в то время. Иоанн, всегда подчеркивавший Божественность Учителя, не отрицал, что человеческое естество Спасителя, Его телесная оболочка испытывала боль, страдание и жажду. Иисус попросил пить.

Воин поднес Ему губку с уксусом, Он вкусил уксуса, сказал:

— Совершилось! — И преклонив голову, предал дух!

Все синоптики повествуют о страшных знамениях, которые последовали за смертью Спасителя:

«Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого. И померкло солнце, и завеса в храме раздралась посредине» (Лк., XXIII).

«И земля потряслась, и камни рассеялись, и гробы отверзлись, и многие тела усопших святых воскресли» (Мф., XXVII).

А Иоанн молчал. И его молчание было красноречивей и громче самых страшных знамений...

Почему Иоанн не рассказал о Воскресении любимого Учителя? Вспомним, с каким драматизмом и выразительностью он описал воскресение Лазаря, когда умерший, обвитый пеленами, выходит из пещеры и предстает перед глазами потрясенных зрителей!