Татьяна Дубровина - Заратустра

Они злое мыслит в сердце, всякий день ополчаются на брань.

Изощряют язык свой, как змея; яд аспида под устами их.

Соблюди меня, Господи, от рук нечестивого, сохрани меня от притеснителей, которые замыслили поколебать стопы мои.

Итак, фраваши, то есть душа Заратустры, существовала еще в Эру Творения — за шесть тысяч лет до рождения пророка на земле, в семье Порушаспы и Дукдауб. И все эти шесть тысячелетий злые силы панически боялись появления лучезарного младенца, а потому с делали все возможное, чтобы предотвратить гибельное для них событие.

…Жил в одном селении человек по имени Фрахимраван. Он женился, и жена его понесла. Однажды беременная женщина подошла помолиться к алтарю, на котором пылал священный огонь, и вдруг почувствовала, будто само пламя проникает в ее тело и наполняет его живительным теплом.

А вскоре односельчане заметили, что на их алтарь не надо подкладывать дров: огонь горит сам собою, не угасая ни днем ни ночью.

Жена Фрахимравана родила девочку, которую нарекли Дукдауб. Итак, Фрахимраван — имя деда Заратустры по материнской линии.

Дэвы и сам их покровитель Ангро Майнью задумали сжить Дукдауб со свету до того, как она станет матерью пророка: они знали о ее высоком предназначении.

Когда девушке исполнилось пятнадцать лет, они наслали на ее родное село одновременно три бедствия: невиданно холодную зиму, страшную болезнь — чуму да еще разрушительный набег кочевников. А жителям внушили лживую мысль, что Дукдауб колдунья и что все несчастья произошли из-за ее злой ворожбы.

Охваченные безумием, соседи, поверив этим измышлениям, изгнали прочь семейство Фрахимравана. Дукдауб горевала и винила себя. Но однажды во время молитвы она услышала Голос:

— Не горюй о том, что потеряла дом и кров, о юная Дукдауб. Вскоре ты обретешь новую родину и прославишь ее навеки.

Наконец, после долгих скитаний бездомное семейство достигло богатых обширных владений Падирагтараспа из рода Спитамы. Молодой сын хозяина, Порушаспа, увидел девушку и сразу влюбился в нее. Вскоре сыграли свадьбу. И Дукдауб родила двоих сыновей — это были обычные мальчики, здоровые и веселые…

Все это происходило на земле, среди людей, но легенда гласит, что и на небесах готовились к великому событию. Ведь истекали три тысячи лет, отпущенные Ахура Маздой на Эру Смешения Добра и Зла, и вот-вот должно было начаться их Разделение.

— Заратустра не может родиться точно так же, как остальные, — молвил Благой Дух, призвав к себе Бессмертных Святых, Амеша Спента. — Ведь в нем соединятся две сущности — божественная и человеческая. Его устами я сам буду говорить с людьми, и он станет первым пророком маздаяснийской веры.

Тогда Бессмертные Святые нашли стебель волшебного растения Хаомы длиной в человеческий рост и поместили в него фраваши будущего пророка, а Хаому положили в птичье гнездо на берегу Дареджи. Птицы обрадовались: с этого дня змеи перестали заползать в гнездо и поедать снесенные яйца.

Там, высоко на дереве, и нашел Порушаспа заветное растение, принес домой и выжал из него сок — так он стал четвертым жрецом Хаомы.

Капля за каплей сочилась золотистая жидкость в чашу, а в это время на окрестные луга точно так же, капля за каплей, проливался благодатный, волшебный теплый дождь.

Растения напитались этой живительной влагой, а шесть молодых белых телок с желтыми ушами, которые паслись на лугу, насытились сочными травами. И к вечеру у двух коров, не покрытых и не телившихся, вымя наполнилось молоком.

Дукдауб по приказанию мужа подоила коров, и Порушаспа смешал молоко с Хаомой. Получился чудесный пьянящий напиток, любящие супруги вместе выпили его и возжелали друг друга.

Они слились в объятиях, лаская друг друга и мечтая зачать еще одного, третьего ребенка. И не знали, что светлая сущность Заратустры уже вошла в их тела вместе с волшебным хмельным питьем и что их следующее дитя окажется необычным.

Вдруг им показалось, что кто-то посторонний подсматривает за ними. Смутившись, мужчина и женщина отпрянули друг от друга. Но никого не было поблизости.

Так повторялось три раза — и трижды супруги размыкали страстные объятия. Они и не думали, что вовсе не люди, а злобные дэвы хотят помешать зачатию их третьего ребенка.

— Не смей прикасаться к этой женщине! — нашептывали они. — Отдались от нее!

Наконец, Порушаспе надоело это бормотание. Больше не обращая внимания на помехи, он крепко прижал к себе желанную Дукдауб и уже не отпускал ее…