Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля

В любом случае я никогда не воспринимал концепцию «исторического права евреев на Обетованную землю» как само собой разумеющуюся. Когда уже в студенческие годы я изучал принципы хронологического деления «письменного» периода человеческой истории, «возвращение» евреев после более чем 1800-летнего отсутствия показалось мне безумным скачком во времени, лишенным рационального хронологического обоснования. С моей точки зрения, оно мало чем отличалось от пуританского мифа о христианском «освоении» Северной Америки или африканерских представлений о колонизации Южной Африки, Ведь в обоих случаях колонизаторы уподобляли захваченную страну Ханаану, подаренному богом «истинному Израилю» [47] Об «Обетованных землях» пуритан и африканеров (буров) см. рассуждения Энтони Д. Смита в книге «Избранные народы. Священные корни национальных самоидентификаций» (Иерусалим: Бялик, 2010. — С. 168–174). .

Таким образом, я пришел к выводу, что «сионистское возвращение» — прежде всего удачное изобретение, цель которого — добиться сочувствия и поддержки западного мира, прежде всего христиан-протестантов (которые, как мы увидим, выдумали его существенно раньше), и морально оправдать новое поселенческое предприятие. История доказала эффективность этого изобретения. Предприятие такого рода естественно предполагает, в силу заложенной в нем националистической логики, подавление слабого «туземного» населения. В самом деле, сионисты пришли в Яффо совсем иначе, чем преследуемые еврейские беженцы в Лондон или в Нью-Йорк, намеревавшиеся жить бок о бок, в естественном симбиозе, с новыми соседями — местными старожилами. Они (сионисты) с самого начала планировали создать в Палестине суверенное еврейское государство — на территории, подавляющее большинство населения которой было арабским [48] Даже те течения в сионизме, которые из прагматических соображений выдвигали время от времени федеративные идеи, считали своей гласной целью создание еврейского большинства. В их планы не входило ни слияние с местным населением, ни даже активное сосуществование бок о бок с ним. . Заведомо невозможно осуществить национальную колонизацию такого рода, не вытеснив по ходу дела значительную часть местного населения за пределы присваиваемой территории.

Сегодня, как ясно из предыдущего, после многих лет изучения истории, я не считаю, что когда-либо существовал еврейский народ, изгнанный из своей страны, а также что современные евреи являются потомками жителей древней Иудеи. Совсем не случайно йеменские евреи так похожи на йеменцев-мусульман, североафриканские евреи — на берберов, происходящих из тех же мест, эфиопские евреи — на своих африканских соседей, кочинские евреи [49] Кочин (Cochin, совр. Kochi) — древний город на юго-западном побережье Индии. В течение длительного периода здесь процветала значительная еврейская община, этнически слившаяся с местным населением. — Прим. пер. — на прочих жителей Западной Индии, а восточноевропейские евреи — на выходцев из тюркских, славянских и иных племен, проживавших на Кавказе и в юго-восточной России. Носители иудейской религии, к вящему неудовольствию антисемитов, никогда не были чужеродным «этносом», пришедшим издалека и вторгшимся в их пределы; они были частью автохтонного населения, чьи предки приняли иудаизм в самых разных регионах, нередко еще до того, как туда пришли христианство или ислам [50] Не следует забывать, что почти все перечисленные мной религиозные общины сформировались на территориях исповедовавших иудаизм государств, о которых мы говорили выше. Исторический подход, трактующий евреев как коллектив разнородного происхождения, представлялся в свое время многим исследователям самоочевидным. См., например, что писал на эту тему один из крупнейших историков двадцатого вена Марк Блок в своей книге L’Étrange défaite («Странное поражение») (Paris: Gallimard, 1990. — P. 31; по-русски: М. Блок. Странное поражение / Пер. с фр. Е. В. Морозова. — М.: РОССПЭН, 1999. — Прим. пер. ). См. также утверждения Раймона Арона в Mémoires (Paris: Julliard, 1983. — P. 502–503). .

Я полагаю с примерно той же степенью уверенности, что сионистскому движению не удалось создать единый, всемирный еврейский народ. Он создал «всего лишь» израильскую нацию, которая, к несчастью, продолжает упорно отрицать собственное существование. Если национальное самоощущение — это прежде всего стремление или, самое меньшее, готовность к совместному проживанию в независимом суверенном государстве, объединенном общей секулярной культурой, невозможно игнорировать то обстоятельство, что подавляющее большинство людей, живущих в большом мире и объявляющих себя там евреями (даже если речь идет лишь о тех из них, кто по какой-либо из бесчисленных возможных причин декларирует свою солидарность с Израилем), сознательно предпочитает не жить в Израиле и не делает ни малейшего усилия для того, чтобы эмигрировать в эту страну и разделить с израильтянами «общую» национальную культуру. Тем из них, кто настроен просионистски, чрезвычайно удобно оставаться гражданами своих национальных государств, продолжать участвовать в их жизни и пользоваться долей их богатств и в то же время, с поистине ненасытной страстью к недвижимости, требовать реализации исторических прав на «землю праотцев», принадлежащую им во веки веков.