Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля

Амнон Раз-Кракоцкин предложил прекрасную формулу, характеризующую складывавшуюся ситуацию: «Бога нет, но он завещал нам эту землю» (Mitaam, 3, 2005 [in Hebrew], p. 71–76).

Сомнение в том, что «Эрец Исраэль» является родиной евреев, высказывается в трех поучительных статьях, написанных на иврите (хотя их теоретические рамки и заключения отличаются от выдвинутых в этой книге). Вот их перечень: З. Гурвиц, Г. Эран. О месте (израильская антропология) // Alpayim. — 1991. — № 4. — С. 9–44; Д. Боярин, Й. Боярин. Нет родины у евреев: о месте евреев // Теория и критика. — 1994. — № 5. — С. 79–103; Х. Даган. Понятие «родина» и еврейский этос: хроника диссонанса // Alpayim. — 1999. — № 18. — С. 9–23.

Иерусалим появляется в Ветхом Завете относительно поздно. В книге Иисуса Навина он — впервые — упоминается как враждебный город (Иисус Навин 10: 1). Лишь в Книге Судей сообщается, что колено Иуды захватило Иерусалим и предало его огню. (Следует добавить, что в иудаизме лишь Пятикнижие (в отличие от всех других книг) обладает абсолютной, вплоть до каждой запятой, обязывающей святостью. То обстоятельство, что Пятикнижие игнорирует Иерусалим, является неразрешимой теологической и интересной исторической проблемой; следует отметить, что современная библейская критика дает ему элегантное объяснение. — Прим. пер. )

Правда, почти исключительно поздних. — Прим. пер.

На самом деле Бог впервые открылся Моисею несколько раньше, но наедине, а не публично. Это произошло в пустыне Мидьян (на Аравийском полуострове) — в ходе знаменитой беседы Моисея с горящим кустом. Как ни странно, Бог (или куст) объявил Моисею следующее: «Место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исход 3: 5). Относительное минорное, но значительно более раннее богоявление произошло все-таки в Ханаане, хотя, как и следовало ожидать, не на самой ханаанской земле, а всего лишь во сне, посетившем Иакова (см. Бытие 28: 12–15).

Вообще-то Моисей до Палестины так и не добрался. — Прим. пер.

Попросту, на своих двоюродных сестрах. Лаван, отец Леи и Рахели, жен Яакова, согласно ветхозаветному нарративу, был братом Ривки. — Прим. пер.

Крупнейший израильский демограф, профессор Иерусалимского университета Сержио Делла-Пергола писал несколько лет назад: «Библия говорит о 70 мужчинах, прибывших в Египет с Лаковом, и о 600 тысячах мужчин, покинувших эту страну 430 лет спустя. Такое количественное приращение, несомненно, возможно с демографической точки зрения» (Гаарец. — 2005. — 29 апреля). Любопытно, каким должно было стать общее число жителей Древнего Египта после роста в 8500 раз?

Четыре миллиарда человек? Пять миллиардов? Еще большим? (Несомненно, большим. Население Египта времен Нового царства составляло, по современным оценкам, два-три миллиона человек. Умножив его в 8500 раз, мы получаем 17–25,5 миллиарда. Для сравнения: население Земли в 2012 году составляло около 7 миллиардов человек. — Прим. пер. )

В ходе этого исторического откровения Бог раскрыл свою хитроумную военно-политическую стратегию: «И пошлю шершней перед тобой, и они погонят от тебя хивийцев, ханаанеев и хиттийцев. Не изгоню их в один год, а то земля опустеет и умножатся против тебя звери полевые. Мало-помалу буду прогонять их от тебя, пока ты не расплодишься и не завладеешь этой землей» (Исход 23: 28–30). Из того, что это обещание появляется в тексте почти одновременно с Десятью заповедями, ясно следует, что доминирующий библейский этос несет в себе лишь внутригрупповую мораль, лишенную универсальной составляющей.

Вот она, библейская «умеренность»… Предшествующие библейские стихи (Второзаконие 20: 12–14) декларируют: если неханаанейский город не капитулирует без боя и откажется платить дань израильтянам, в нем следует истребить одних только мужчин, а городское имущество, включая скот, забрать себе; женщин и детей разрешается оставить в живых и обратить в рабство. К ханаанским городам эта «умеренность» не относится: их следует сровнять с землей, истребив всех жителей без исключения, включая женщин и детей. — Прим. пер.

Она же упомянутый выше «бойкот». «Херем» имел материальную сторону — он подразумевал истребление не только людей, но и, в определенных случаях, всего их имущества. Этим он отличался от обычного геноцида. — Прим. пер.