Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Предположим, что какое-нибудь государство пошлет на территорию другого государства группу лиц с указаниями убивать и грабить. Будут ли эти лица пользоваться правом неприкосновенности потому, что, выполняя свое преступное задание, они действовали в качестве органа другого государства? Предположим, что отдельные лица, пославшие эту группу с грабительскими целями, попадутся в руки государства, которое подверглось нападению, — могут ли они ссылаться на право неприкосновенности? Я утверждаю, что, несомненно, не могут. Однако приведенный пример в точности соответствует данному случаю. В действительности эта попытка оставить преступление без наказания потому, что причина, побудившая к его совершению, носит скорее политический, нетели личный характер, не подкрепляется никаким правовым принципом, а основывается лишь на произвольных политических доктринах, относящихся скорее к области политики силы, чем к области права.

Наконец, указывается, что эти «несчастные» люди являлись лишенным власти орудием в руках Гитлера, которым приказывали то, что, по их словам, они делали против своей воли. Тот факт, что приказ был получен сверху, в качестве защитительного аргумента исключается Уставом, однако статья 8 предусматривает, что в известных случаях он может рассматриваться как смягчающее вину обстоятельство, если Трибунал сочтет, что этого потребует справедливость.

Но Устав лишь фиксирует существующие положения праве. В международном праве нет такого положения, которое предусматривало бы неприкосновенность лиц, выполняющих приказы, которые независимо от того, законны они или нет в стране, где они созданы, — являются явно противоречащими самому естественному праву, из которого выросло международное право. Если международное право вообще следует применять, оно должно стоять выше национального права в том отношении, что оно должно определять законность или незаконность какого-либо действия, применяя критерии международного, а не национального права. Согласно любому критерию — критерию международного права, общественной совести, согласно элементарному понятию человечности, эти приказы, если действительно эти люди действовали во исполнение приказов, были незаконными. Следует ли из этого, что этих людей надо оправдать?

Диктатура, за которой эти люди пытаются укрыться, была создана ими самими. Желая добиться для себя власти и положения, они создали систему, при которой они получали такие приказы. Продолжение существования этой системы зависело от продолжения оказываемой ими поддержки. Даже если бы было правдой то, что сказал Иодль, а именно, что этих людей могли сместить, быть может, даже заключить в тюрьму, если бы они не повиновались полученным ими приказам, — разве такой исход, во всяком случае, не был бы лучшим, чем то, что они дали втянуть себя во все это? Но это не соответствует действительности. Эти люди были членами тайных советов, они сами планировали, сами осуществляли запланированное и были единственными, кто мог бы советовать Гитлеру, удержать, остановить Гитлера, вместо того, чтобы поощрять его в дьявольских мероприятиях. Принцип коллективной ответственности членов правительства не является искусственной теорией конституционного закона. Он является основой защиты прав человека и сообщества народов; международное право правомочно защищать свое собственное существование, применяя этот закон.

Разрешите мне перейти к разделам III и IV Обвинительного заключения. В этих разделах идет речь о военных преступлениях и о тех преступлениях, которые мы назвали, — и они действительно ими являются — преступлениями против человечности.

Я хотел бы прежде всего высказать некоторые соображения правового характера. Что касается военных преступлений, нет необходимости давать пространные пояснения по поводу закона, касающегося военных преступлений, так как закон достаточно ясен и не вызывает никаких сомнений. Эти преступления по своим масштабам ужаснее всего, что было известно до сих пор, но тем не менее их легко квалифицировать согласно уже существующим нормам международного права.

Совершенно очевидно также, что они подсудны как национальному, так и международному трибуналам. В данном случае полностью отсутствует применение обратной силы закона или принятие законов постфактум. В положении Устава о том, что те, кто несли основную ответственность за совершение этих ужасных деяний, должны нести индивидуальную ответственность, нет ничего нового. Правильно, что юристы и государственные деятели, которые в прошлом в Гааге и в других местах составляли кодекс законов и устанавливали обычаи, с помощью которых мир пытался смягчить жестокости войны и охранить от ее крайностей не участвовавшее в военных действиях мирное население, даже не могли себе представить подобных массовых убийств.