Родерик Грэм - Мария Стюарт

Неужели Мария недвусмысленно одобрила заговор, ставивший целью убийство ее кузины? Если поверить второй альтернативной версии, то в этом нет сомнений. Но то, что сохранилось, — это копия Филипса, а он держал письмо при себе в течение нескольких дней, прежде чем отправить его Уолсингему. Оригинал и все заметки были, несомненно, уничтожены в Чартли. Если фраза оригинала — «отправьте шестерых джентльменов выполнять их работу» — и в самом деле там была, остается мало места для уверток. Задавалась ли Мария вопросом: какую «работу» эти шесть джентльменов должны были выполнить? Письмо Бабингтона к ней указало весьма четко: он открыто говорил о «казни». Считала ли Мария, что они захватят Елизавету и увезут ее в некую надежную тюрьму, так что женщины поменяются ролями? Подобное можно было утверждать, поскольку Мария настаивала, чтобы ее непременно освободили, даже если бы Елизавета была все еще жива и способна заточить ее в какую-нибудь «дыру». Вполне возможно также, что Мария просто находилась в стадии отрицания, не желая признаваться самой себе, в чем состоит цель «шести джентльменов», точно так же, как она не спросила, почему Французский Парис так «перемазался» перед убийством Дарнли. То, что она пыталась бежать, совершенно объяснимо. Мария была суверенной королевой, отправленной в заключение на весьма сомнительных основаниях, но теперь, сознательно или нет, она высказывала одобрение убийству монарха, за которым должен был последовать политический и религиозный переворот.

Филипс, вероятно, счел бы оригинальную версию достаточной для обвинения в измене, однако он знал обо всех трудностях, которые возникали, когда необходимо было убедить не только Тайный совет, но и Елизавету, так что он, вероятно, приправил это блюдо. Но даже и без них намек абсолютно прозрачен.

В тот же хлопотный день Мария написала пять других длинных писем Мендосе, Моргану, Шатонефу, архиепископу Глазго и сэру Фрэнсису Инглфилду [122] Фрэнсис Инглфилд (1520–1596) — католик-эмигрант, пользовавшийся влиянием при испанском дворе. , благодаря их за обещанную помощь и сообщая, что одобряет планы Бабингтона. Она отметила, что в Чартли прибыл Филипс, но ничего не заподозрила. Теперь она готовилась к освобождению и возведению ее на английский престол. Однако 19 июля Филипс писал Уолсингему о Бабингтоне: «Я рассчитываю на то, что вы его быстро задержите». Он надеялся, что Елизавета повесит Но и Кёрла, и с сожалением узнал о том, что Балларда не арестовали. 2 августа Бабингтона и остальных объявили изменниками, хотя перед арестом Бабингтон писал Марии, чтобы она не волновалась: «Они выполнят то, что поклялись сделать, или умрут». Уолсингем надеялся, что Бабингтон пришлет Марии подробный ответ, но решил, что «лучше не иметь ответа, чем не иметь человека», и отдал приказ о массовых арестах. 21 июля Гиффорд бежал во Францию, написав 3 сентября Уолсингему с просьбой оплатить его счет на 40 фунтов, а на следующий год его рукоположили в священники. Впоследствии его арестовали в борделе за неподобающее поведение, и он скончался в тюрьме в ноябре 1590 года.

Балларда схватили 4 августа, его «поместили в Тауэр, чтобы под пыткой вынудить признаться в том, чего он иначе не раскроет». Составили подробный список того, в чем он должен был признаться. Сэведж был арестован 8 августа вместе с неким Робертом Поли, чье признание занимает двенадцать страниц и предоставляет улики против некоего Парсонса и Джорджа Гиффорда, а также людей из свиты сэра Уолтера Рэли [123] Уолтер Рэли (1552–1618) — придворный, солдат и первооткрыватель, фаворит Елизаветы. . Поли признался бы в чем угодно, и после казни Бабингтона Рэли получил часть его конфискованных поместий в качестве компенсации за клевету.

Бабингтон укрылся на севере от Лондона и был арестован вместе с собратьями-заговорщиками, когда прятался в Сент-Джонс Вуд (лес Святого Иоанна) [124] Сент-Джонс Вуд — район в Северном Лондоне. В XVI веке — большой лесной массив к северу от столицы. До Реформации он принадлежал английскому приорату рыцарей Святого Иоанна, отсюда и его название. . Его допросили, но не подвергли пытке, и между 18 августа и 8 сентября он в деталях рассказал о заговоре, включая и согласие на него Марии: «Я написал ей обо всех подробностях этого заговора, и она ответила». В конце концов он сделал слабую попытку заявить о своей невиновности, но признал, что, по его собственному мнению, ему никто не поверит. «Он говорит и клянется спасением души, что не помнит, чтобы совершил или собирался совершить нечто против личности Ее Величества, или вторжение в королевство, или освобождение шотландской королевы, но только то и таким образом, о чем он уже заявил. Однако он говорит, что должен признать: его письма к шотландской королеве выглядят совсем иначе».