Родерик Грэм - Мария Стюарт

Прежде чем Мария смогла ответить, Гиффорд сообщил Уолсингему, что к нему явился Баллард, жаловавшийся на бездействие Моргана и Пэджета. Уолсингем составил заметки относительно того, как следует поступать с «участниками и заговорщиками», поскольку теперь у него в изобилии имелись улики, чтобы арестовать и судить Бабингтона, Балларда, Сэведжа и всю группу. Благодаря бездействию — ведь она не информировала Паулета о намерениях Бабингтона немедленно — Марию уже можно было счесть виновной в измене согласно условиям акта об ассоциации, но Уолсингем хотел получить письменное свидетельство одобрения ею заговора. Филипс просто сказал: «Мы ждем, что со следующим письмом она откроет свое сердце».

16 июля Мария наконец ответила Бабингтону, и из всех ее сомнительных действий составление этого письма, несомненно, было самым глупым. Ее прежнее решение вернуться в Шотландию и затем бежать в Англию привело к катастрофическим последствиям, ее соучастие в составлении Крейгмилларского договора было крайне опрометчивым, как и ее брак с Босуэллом, но теперь она клала голову прямо на плаху. Письмо было длинным. Сначала она продиктовала черновик Но по-французски, затем Кёрл перевел его и зашифровал.

Послание гласило:

«Пишите мне так часто, как сможете, обо всех делах, которые сочтете важными для моего блага, а я не замедлю ответить со всей тщательностью, на какую способна… Тем временем католики здесь подвергаются всевозможным преследованиям и жестокостям и ежедневно уменьшаются в числе, теряют могущество, деньги и власть… Ради общего блага этого государства я всегда готова рискнуть жизнью и всем, что имею и на что надеюсь в этом мире».

Затем Мария обратилась к вопросам снабжения, затронутым Бабингтоном:

«Сколько всадников и пехотинцев Вы можете собрать? На какие города, порты и гавани Вы можете рассчитывать без помощи из Нидерландов, Испании и Франции? Какие места Вы считаете самыми подходящими для сбора главных сил? Какие иностранные силы Вы собираетесь использовать и как долго им будут платить? Какие укрепления и форты лучше всего подходят для их высадки в этом королевстве? Каковы распоряжения относительно обеспечения их доспехами и деньгами?»

Пока что в своем ответе Мария дает согласие на открытое восстание, принимая план Бабингтона поставить ее во главе армии вторжения. Но затем следует самая спорная фраза. Когда все вышеупомянутое окажется на месте: «Отправьте шестерых джентльменов выполнять их работу, приказав, чтобы, как только они исполнят свой план, меня немедленно увезли из этого места». Или в другой версии, о которой речь пойдет дальше: «Пусть те шесть джентльменов, что решились убить Елизавету, возьмутся за работу, а когда она будет мертва, придите и освободите меня». Мария хотела знать: «Как именно меня увезут отсюда?» Необходимо было информировать Мендосу, а шифр писем Марии оставался нераскрытым. Она просила о военной помощи — «отправьте меня в самую гущу хорошей армии» — и выражала страх, что если Елизавета захватит ее, то «запрет… навсегда в какой-нибудь дыре, из которой я не смогу сбежать, если не сделает чего похуже». Мария обещала попытаться подстегнуть католиков Шотландии к восстанию и передать своего сына в их руки. «Я считаю, что стоит побудить к восстанию и ирландцев».

Затем она перешла к деталям: «В назначенный день я отправлюсь на верховую прогулку на вересковые пустоши между Чартли и Стаффордом. Там, как вы знаете, обычно бывает мало людей; пусть пятьдесят или шестьдесят вооруженных всадников на хороших лошадях прибудут туда и увезут меня. Они легко смогут это сделать, так как мой тюремщик обычно берет с собой восемнадцать или двадцать всадников, имеющих только кинжалы». Второй предложенный метод заключался в том, чтобы поджечь амбары и конюшни и помочь ей бежать в создавшейся суматохе. В качестве третьего варианта Бабингтон мог использовать повозки, чтобы доставить своих людей в Чартли прежде, чем гарнизон подняли бы по тревоге. Она мудро приписала: «Немедленно сожгите это письмо». Послание оканчивается припиской, в которой Мария спрашивала об именах «шести джентльменов», хотя теперь ее обычно рассматривают как фальшивку, вставленную Уолсингемом, чтобы увеличить шансы на их арест. Письмо написано почерком Филипса, на нем значится: «Это — копия письма королевы Шотландии». Прежде чем отправить расшифрованную версию Уолсингему, Филипс нарисовал на внешней стороне листа виселицу. Он был уверен в том, что это письмо должно отправить Марию на эшафот. 29 июля — через двенадцать дней после того, как Мария его отправила, — письмо было доставлено Бабингтону и расшифровано им и его собратом Чидиоком Тичборном.