Родерик Грэм - Мария Стюарт

Марии позволили написать письмо Грэнджу с жалобами на свое плачевное положение, но даже это означало для нее еще больший позор. Она, Мария, королева Шотландии, должна была лично обратиться к стражнику, без посредства придворного слуги, и попросить принести письменные принадлежног сти, которые обычно хранились под рукой, а затем написать письмо под его присмотром. Ответ пришел подозрительно быстро, вероятно, Грэндж так и не получил письма королевы. Грэндж сообщал, что ее верные дворяне, опасаясь, как бы она не причинила себе вреда, вынуждены были держать ее под постоянным присмотром и не смели отдать ей ключ от комнаты. Королеву одолела усталость, и она, все еще одетая, прилегла на кровать, где могла слышать болтовню своих стражников. Но упоминание о ее возможной смерти пробудило в ней подозрение, что, если она заснет, наложенная на ее лицо подушка даст мятежным лордам возможность сказать: она отравилась или как-то иначе покончила с собой, впав в отчаяние после расставания со своим мужем-убийцей. В конце концов, Мария знала, что некоторые из ее тюремщиков участвовали в убийстве Дарнли, поэтому, несмотря на то, что была совершенно измучена, боялась заснуть.

К утру Мария с ума сходила от необъяснимого страха, который только усилился за ночь. Окно комнаты выходило на Хай-стрит, и под ним разместили плакат с описанием убийства Дарнли, так что эдинбургской толпе было легко определить, где находится их королева-шлюха. Из толпы кричали, требуя, чтобы она появилась перед ними. Мария крикнула из окна, что ее держат в заключении ее собственные подданные, а толпа ответила свистом и выкриками: «Шлюха! Изменница! Убийца!» Тогда от недостатка сна, страха и бессилия, совершенно потеряв способность соображать, Мария распустила свои грязные и спутанные волосы, так что «они свисали с плеч», и обнажилась до пояса, открыв грудь взглядам толпы, теперь откровенно наслаждавшейся зрелищем ее помешательства. Мария увидела, что по Хай-стрит едет направляющийся на заседание совета Летингтон, и обратилась к нему, однако тот «надвинул шляпу на глаза и сделал вид, что не видел и не слышал ее величества». Толпа разозлилась и стала кидать находившиеся под рукой небезобидные булыжники, требуя принести лестницу, однако мудрые стражники оттащили королеву от окна, дали ей немного хлеба и воды.

Совет провел весь день в спорах относительно исхода сражения при Карберри. Раньше лорды предполагали держать королеву в плену и править от имени младенца Якова, однако они не были готовы к обрушившейся на них реальности — присутствию в столице полуобнаженной королевы-пленницы, вопящей из окна второго этажа как сумасшедшая. Вразумить ее отправили Летингтона как самого хладнокровного и дипломатичного из всех. Мария продолжала кричать на Летингтона, обвиняя его в измене, до тех пор, пока тот не успокоил ее и не заставил поверить в то, что он — ее единственный друг из числа знати. В девять вечера королеву навестил Мортон и сказал ей, что, как только стемнеет, ее перевезут в Холируд. Поскольку была середина июня, Марию доставили во дворец только в одиннадцать часов вечера и там наконец приготовили ужин и прислали к ней служанок. Возможно, теперь ей создадут подобающие условия, думала Мария, хотя слуги больше не преклоняли колени, прислуживая ей, а Мортон все время ужина простоял за ее креслом. Королеве не дали возможности переодеться, и ей пришлось самой зашить разорванный корсет, поскольку чистую одежду ей обещали принести утром.

Все это на самом деле было обманом. Пока голодная королева торопливо поглощала первый ужин за два дня, слуга подтвердил Мортону, что можно отправлять Марию дальше. По приказу графа посуда была убрана, хотя Мария еще не закончила есть, и ей сказали, что теперь ее будут сопровождать только двое слуг, но зато ей разрешат навестить принца Якова. Королеве даже не позволили взять ночную рубашку, и это навело ее на мысль, что за ней последует обычная свита. Было уже за полночь, когда Марию под охраной отправили в Лит и отдали в руки Рутвена и Линдси, которые переправили ее через Форт в Норт-Квинсберри. Она ожидала, что кортеж последует на запад, к Стирлингу. К ее полному изумлению, лорды устремились на север, к Лохливену. Там, на острове посреди озера, стоял замок сэра Уильяма Дугласа. Мария посещала замок много раз и наслаждалась охотой на берегах озера, однако теперь поняла, что ее везут туда как пленницу. Надеясь, что ее спасут, пока она проделывает последние десять миль по направлению к озеру, она решила ехать медленнее — в конце концов, она была на третьем месяце беременности, — но члены ее кортежа стали сами подстегивать ее лошадь. На берегу королеву встретили сэр Уильям и его братья; ее перевезли через озеро на остров и ввели в комнату на первом этаже, составлявшую часть покоев Дугласов и торопливо обставленную принадлежавшей семье старой мебелью. Дверь заперли, и Мария вновь осталась одна, на ней все еще было платье, которое она надела в Сетоне два бесконечных дня тому назад.