Родерик Грэм - Мария Стюарт

Удивительно, но Мария не пожелала, чтобы Босуэлл сражался за нее, и запретила поединок. Мелвилл из Хэлхилла сообщает, что затем королева вновь обратилась к Грэнджу, предложив выдать Босуэлла в обмен на подчинение ей лордов. Как часто бывает с Мелвиллом, невозможно утверждать, было ли это правдой. Однако Босуэлл увидел, что его армия постепенно рассеивается, и рекомендовал Марии отступить к Данбару, чтобы собрать дополнительные войска. Мария же верила обещанию лордов подчиниться ей, она также предварительно переговорила с обещавшими ей свою верность Летингтоном и Атоллом. Теперь она попросила о гарантиях безопасности для Босуэлла, но Грэндж ответил, что не имеет полномочий принимать такое решение. Тем не менее он заверил Босуэлла, что приложит все усилия, чтобы графа не преследовали, и Мария решила сдаться лордам в том случае, если они пообещают провести еще один суд над Босуэллом в парламенте.

На глазах у обеих армий Босуэлл и Мария обнялись, клянясь друг другу в верности. Босуэлл, любивший извлекать из рукава козырную карту, отдал Марии свою копию Крейгмилларского соглашения с подписями Летингтона, Аргайла, Хантли и Балфура, также компрометирующую Мортона. Босуэлл держал копию при себе на тот случай, если бы его схватили и обвинили в том, что, организуя убийство Дарнли, он действовал в одиночку. Затем он и Мария расстались; она в последний раз смотрела на него, пока его лошадь галопом неслась к Данбару.

Оставшуюся часть истории можно рассказать в двух словах. Босуэлл не смог собрать новую армию в Шотландии и отплыл во Францию, однако его корабль был захвачен датскими пиратами. Графа продали датскому королю Фредерику II. Канцлер Фредерика Эрик Розенкранц был кузеном Анны Трондсен, преследовавшей Босуэлла по всей Европе за нарушение обещания жениться. Теперь граф предстал перед правосудием. Сначала условия его заключения были достаточно мягкими, несмотря на то, что сильно компрометировали Данию. Ни Англия, ни Франция не желали выдачи графа, а выслать его в Шотландию означало проявить враждебность к королеве Марии. Босуэлла окружало множество заговоров, и в конце концов Розенкранц одной леденящей кровь фразой рекомендовал Фредерику отправить его туда, «где люди о нем забудут». Этим местом оказался замок Дразхольм, где графа приковали цепью в донжоне, обрекая его на темноту и одиночество. Человек, проведший жизнь в седле на холмах Пограничного края, умер, «лишившись ума», в апреле 1578 года, почти одиннадцать лет спустя после несостоявшегося сражения при Карберри-Хилл.

В Карберри «со стороны королевы выступил человек с длинной пикой, которую он опустил перед всадниками противной стороны в знак того, что победа осталась за ними». Принять сдачу королевы послали Грэнджа; тот подъехал и поцеловал ей руку. Она обратилась к нему довольно официально: «Лэрд Грэнджа, я вверяю себя вам на условиях, которые вы изложили мне от имени лордов». Подчинившись минутному побуждению, Мария немедленно оттолкнула от себя Мортона — подъехав к нему верхом в сопровождении верной Мэри Сетон, она спросила: «Как же так, милорд Мортон? Мне говорят, что все это совершается ради того, чтобы совершить правосудие в отношении убийц короля. Мне также говорят, что вы — один из их главарей». Высокомерие Гизов сослужило ей плохую службу.

Мария ожидала, что ее приветствуют раскаявшиеся лорды, пусть и не преклонившие колени, но, по крайней мере, готовые просить прощение, которое она затем милостиво даровала бы. Вместо этого мятежные дворяне встретили ее достаточно почтительно, а вот простолюдины восклицали: «На костер убийцу! На костер шлюху!» Грэндж и другие заставили толпу замолчать, раздавая удары мечом плашмя направо и налево.

Испытания Марии начались после того, как от нее отделили служанок, а затем отвезли в Эдинбург, причем перед ней везли знамя, изображавшее смерть Дарнли. Вскоре стало ясно, что она теперь пленница: ведь ее отвезли не в Холируд, а в дом, принадлежавший провосту сэру Саймону Престону. То было старое полуразвалившееся здание, именовавшееся из-за узкой лестницы Блэк Тёрнпайк [82] Винтовая лестница (шотл.). , и находилось оно на углу нынешнего Хантер-сквер и Хай-стрит. Когда Мария прибыла туда около полуночи, лордам подали ужин и они пригласили ее присоединиться к ним. Это было полное нарушение этикета, возмутившее Марию. Она ответила, что ей уже дали довольно пищи и теперь, в ее нынешнем состоянии, она нуждается лишь в отдыхе. То была обманчивая бравада, ведь Мария боялась за свое будущее, однако лорды, тоже проведшие долгий день в седле, лишь пожали плечами, когда слуга вернулся с отказом королевы разделить с ними трапезу. Марию бесцеремонно поместили в комнату размером тринадцать квадратных футов и восьми футов в высоту, в которой находилась только узкая кровать. Все еще пытаясь сохранить остатки королевского достоинства, она ждала появления служанок, которые помогли бы ей раздеться, но вместо этого на посту за дверью разместились вооруженные охранники. Было уже за полночь, а Мария последний раз ела на рассвете, в Сетоне. На ней по-прежнему была одежда, в которой она появилась при Карберри, покрытая пылью, — а она всегда была внимательна к своей внешности, она была совершенно одна и не знала, как долго ей придется находиться в таких условиях. Впервые в жизни ей пришлось провести ночь одной. Когда она была ребенком, при ней всегда находилась няня, а начиная с подросткового возраста в комнате Марии всегда спала фрейлина. Она переодевалась по нескольку раз за день, а слуги всегда находились на расстоянии окрика. Теперь же она приобрела новый опыт, чрезвычайно неприятный для женщины ее ранга. И этот опыт был не последним.