Родерик Грэм - Мария Стюарт

Дарнли прибыл в Джедбург в отвратительном настроении, поскольку его не пригласили участвовать в заседании совета. Он провел там всего несколько часов, разместившись в собственных покоях, отдельно от Марии. Ему пришлось позаимствовать постель, предназначавшуюся епископу Оркнейскому. Дю Крок сказал о Дарнли: «Он наделал столько ошибок, что я понятия не имею, как можно добиться за них прощения». Летингтон писал послу в Париже: «Она оказала ему столь великую честь, а он отплатил ей такой черной неблагодарностью и в дурном обращении с ней зашел так далеко, что ее сердце разбивается при мысли о том, что он — ее муж; она не видит никакого способа освободиться от него». Мария была опасно близка к той ситуации, в какой оказался английский король Генрих II, попросивший своих рыцарей избавить его от «этого беспокойного священника» [78] Генрих II (1133–1189) — король Англии в 1154–1189 годах, конфликтовал с архиепископом Кентерберийским Томасом Бекетом из-за вопроса о юрисдикции церкви. Согласно легенде однажды король, разгневанный упорством прелата, воскликнул: «Когда же меня избавят от этого беспокойного священника?!» Восприняв слова короля как приказ, придворные 29 декабря 1170 года убили Бекета прямо в соборе Кентербери. Генрих II не был напрямую замешан в совершенном ради него убийстве, однако вину возложили на него. В 1173 году Томас Бекет был канонизирован католической церковью. Его убийцы принесли покаяние папе и были приговорены к изгнанию: им было предписано загладить вину, сражаясь в Святой земле. Генрих II также принес покаяние и был вынужден отказаться от права судить представителей духовенства, дела которых впредь рассматривались в церковных судах. или, в данном случае, мужа.

Босуэлл присутствовал еще на одном заседании совета, состоявшемся до отъезда Марии из Джедбурга, хотя его и пришлось везти туда на носилках. Отъезд Марии был ускорен тем, что в укрепленном доме близ аббатства, в котором она расположилась, случился пожар. Перед тем как покинуть Джедбург, Мария заплатила лютнисту Джону Хьюму 40 шиллингов, а Джон Херон обогатился на четыре шотландских фунта за «игру на свирели и рожке».

Мария продемонстрировала свою удивительную способность быстро оправляться от болезни, организовав королевскую поездку по Пограничному краю и дальше, к восточному побережью. Поездка не обошлась без инцидентов: когда сэр Джон Форстер, попечитель Английской марки, выехал ей навстречу, его конь укусил лошадь Марии в шею, та дернулась, и рыцарь задел ногу королевы своей шпорой. Форстер упал на колени, однако она заверила его, что все в порядке. Королевская вежливость была в крови у Гизов. Процессия достигла Данбара, когда Мария получила известия о том, что Дарнли ведет переписку с Филиппом II Испанским и папой и утверждает, что Мария не проявила особого стремления вернуть католицизм в Шотландию, тогда как он, Дарнли, с их поддержкой организует в стране католическую революцию. Мария доверительно сказала Морею, Хантли и Летингтону, что до тех пор, пока она каким-либо способом «не избавится от короля, у нее не будет спокойного дня. А если она не сможет этого добиться, то скорее наложит на себя руки, нежели продолжит влачить столь несчастное существование». Она написала Елизавете из Данбара, прося ее быть защитницей принца в случае ее смерти, ведь душевное состояние Дарнли, близкое к помешательству, делало убийство Марии вполне реальной перспективой.

В результате 7 ноября 1566 года Елизавета приказала Бедфорду передать Марии следующее: «Мы никогда не позволим и не допустим ничего, что угрожало бы ее правам, и запретим и воспрепятствуем любым попыткам, прямым или косвенным, нанести им ущерб, так что она может быть уверена в нашей дружбе». Главным камнем преткновения на пути Марии к английскому престолу всегда оставалось завещание Генриха VIII, лишавшее наследства всех шотландских претендентов и передававшее корону не им, а семейству Саффолков [79] Генрих VIII завещал престол (в случае смерти своих собственных детей) потомкам своей младшей сестры Марии, жены Чарлза Брендона, герцога Саффолка. Мария Стюарт была потомком его старшей сестры Маргарет. . Но на завещании, составленном, когда король лежал на смертном одре, не было его личной подписи, на нем стоял оттиск факсимильного штампа, так что Генрих, вполне возможно, вообще никогда этого завещания не видел. Елизавета явно склонялась к тому, чтобы проигнорировать его. Она отказалась ратифицировать Эдинбургский договор, заменив его простым договором о вечной дружбе. То было приемлемое для обеих сторон соглашение. Елизавете не нужно было признавать неизбежность своей смерти без наследника, Мария становилась предполагаемой наследницей, а ее сын оказывался следующим по порядку наследования в обоих королевствах. По сути, в 1566 году был очерчен путь к объединению корон.