Вячеслав Козляков - Михаил Федорович

Успешная псковская оборона дала некоторое преимущество русским послам, князю Даниилу Ивановичу Мезецкому и Алексею Ивановичу Зюзину, вступившим в сентябре 1615 года в переписку с шведскими уполномоченными (в их состав входил и Якоб Делагарди, отправленный для этого королем Густавом-Адольфом из-под Пскова в Новгород). 4 января 1616 года начались съезды послов в сельце Дедерине, при посредничестве английских и голландских дипломатов. Представители Шведского королевства и Московского государства много спорили о титулах короля Густава-Адольфа и царя Михаила Федоровича, вспоминали время, когда шведские наемные войска служили царю Василию Шуйскому, едва не разругались из-за поднятого Якобом Делагарди вопроса о присяге королевичу Карлу-Филиппу. Таков был «зачин». На следующий день представители царя Михаила Федоровича пытались начать обсуждение вопросов по существу: о судьбе Новгорода и его пригородов, удерживавшихся шведами. Но шведская сторона настаивала на продолжении обсуждения вопроса о королевиче Карле-Филиппе, поэтому разошлись, чтобы обсудить дело с посредниками. Голландские дипломаты не очень радели о русских делах и предложили «компромисс»: шведы перестанут говорить о королевиче Карле-Филиппе, а русские уступят им Новгород с пригородами. Посол князь Д. И. Мезецкий на это отвечал с «пенями и вычетом»: действуя в соответствии с наказом, он не мог допустить отторжения Новгорода.

В следующие дни уже русские послы попробовали, насколько поддается другая сторона, и подняли вопрос об уступке царю Лифляндии, которую воевали еще цари Иван Грозный и Федор Иванович. Домашняя заготовка сработала, неприятные для шведов воспоминания об осаде Ругодива (Нарвы) при царе Федоре Ивановиче, когда «немцы ваши все тотчас замахали с города шляпами и били челом» после первых выстрелов, стали лучшим ответом на разговоры о слабости русской рати. «В правде всякому Бог помогает, а не в правде сокрушает», — убежденно говорили послы князь Д. И. Мезецкий с товарищами. Споры о лифляндских городах, конечно, опять заводили переговоры в тупик, но зато отвлекали от опасных разговоров о королевиче.

Так после небольшой дипломатической «разведки боем» началось обсуждение условий возвращения городов Новгородской земли. Для русских послов в достижении этой цели хороши были все средства, и они даже пытались через Джона Мерика сделать выгодное предложение Якобу Делагарди за согласие отдать все города Московскому государству. Однако Джон Мерик благоразумно уклонился от такого поворота в своей третейской миссии. Тактика шведов на переговорах состояла в том, что они сразу же выводили из обсуждения вопрос о Кореле, которую считали своей по выборгскому договору 1609 года с царем Василием Шуйским, а за уход из остальных городов запрашивали немыслимую сумму: «40 бочек золота, а в бочке по 100 000 цесарских ефимков». Делалось это для того, чтобы получить предлог для претензий на целый ряд городов и земель: Ивангород, Орешек, Ям, Копорье и Сумерскую волость. Переговоры продолжались до 22 февраля 1616 года; дальше потребовались консультации, и послы, заключив перемирие до 31 мая, разъехались из Дедерина, чтобы встретиться впоследствии между Тихвином и Ладогой [101] Соловьев С. М. История России… С. 75–80. .

В Москве произошедшее расценили как неудачу. В статье «Нового летописца» об этом съезде представителей Швеции и России «на Песках» говорилось так: «И посольство у них тут не сталося и розъехошася». Возможно, на трактовке этого известия отразились последующие рассказы новгородцев о тех тяготах, которые они вынуждены были переживать во время переговоров о мире, когда после возвращения шведских послов «немецкая» администрация «наипаче начата чинити новгородцем тесноту велию» [102] Новый летописец. С. 139. .

Когда пришло время нового съезда послов, шведская сторона соглашалась начать переговоры, только получив ответ на статьи прежнего посольства. Все лето оставшийся единственным посредником на переговорах Джон Мерик курсировал между Тихвином и Ладогой (сегодня это назвали бы «челночной дипломатией»). Наконец в Москве поняли, что оттягивать дальше решение вопроса о Новгороде невозможно. 11 сентября 1616 года произошло предварительное совещание царя Михаила Федоровича с Боярской думой. На нем решалось, что делать дальше. На следующий день был созван земский собор, которому предложили ответить на единственный вопрос: «На чем с свейскими послы велети делати: на городы ль или на деньги?» [103] Черепнин Л. В. Земские соборы… С. 225. Еще в начале 1616 года было принято решение о сборе третьей пятины, но по опыту прошлых лет в Москве понимали, что быстро деньги собрать не удастся, да и возникала проблема, что делать с возвращенными городами, когда даже внутри Московского государства оставалось еще немало разоренных мест. В тот же день, 12 сентября, отправили грамоту послам князю Д. И. Мезецкому с товарищами о соборном решении: «С свейскими послы мир делати на городы». 25 сентября 1616 года Джон Мерик выехал в Ладогу, где стояли шведские послы. По наказу ему разрешалось уступить шведам Ивангород, Ям, Копорье и уплатить 100 тысяч рублей денег, но удерживать Орешек или, в крайнем случае, выторговать за него другие города и волости.