Валентина Антипина - Повседневная жизнь советских писателей. 1930— 1950-е годы

Более полутора тысяч писем, проанализированных во время подготовки материалов книги, составляют примерно 85–90 процентов от всей корреспонденции, хранящейся в фонде Союза советских писателей в РГАЛИ [12] РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 15. Д. 137, 243, 244, 292–295, 404–407,418-420, 503, 504, 513, 514, 565,572,604–606,642—646,693,699,700,803, 805, 858–862,954. .

На протяжении всего рассматриваемого периода в письмах чаще всего содержались просьбы творческого характера, главным образом связанные с изданием произведений. Реже встречаются ходатайства о предоставлении литературных консультаций, рецензий, помощи в написании произведений. Обычно с этим обращались начинающие авторы, почерпнувшие в средствах массовой информации путеводную истину: советский человек может все — научиться можно всему. Вот и множилось число добровольных «учеников» литературного цеха, при этом нередко за перо брались передовики производства, стахановцы, военные. Желая непременно поделиться жизненным и профессиональным опытом, они обращались к писателям с просьбой помочь изложить свои мысли в письменном виде или же предоставляли уже готовые собственные сочинения, которые чаще всего художественными достоинствами не отличались. Многие из этих людей в качестве своих литконсультантов видели исключительно маститых писателей. Например, некий М. Шпанов выбирал для этой роли М. Шолохова, А. Фадеева, П. Павленко.

Важное место в почте Союза писателей занимали жалобы на необъективную критику в периодической печати и субъективную оценку произведений в издательствах и редакциях. Авторы подобных писем ожидали признания и опубликования своих трудов, наказания критиков и, по возможности, опровержения негативных отзывов в печати.

Большую группу писем объединяют просьбы оказать материальную помощь. Конечно, нередки случаи, когда за этими просьбами стояли подлинные страдания и безысходность. Например, уже находясь в ссылке, в самом конце 1936 года О. Мандельштам писал Н. Тихонову: «…Я тяжело болен, заброшен всеми и нищ… Добейтесь… скромной организованной советской поддержки. Имейте в виду, что служить я не могу, потому что стал не в шутку инвалидом. Не могу также переводить, потому что очень ослабел и даже забота над своим стихом, которую я не могу отложить, стоит мне многих припадков» [13] Письмо О. Мандельштама Н. С. Тихонову // РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 15. Д 137.Л. 136. . Но были и письма, авторы которых свои претензии на материальную помощь обосновывали несколько странно. Уже упомянутый М. Шпанов передал М. Шолохову рукопись первого тома своего романа, сопроводив ее просьбой выделить 10 тысяч рублей аванса на окончание работы [14] Письмо М. Шпанова М. Шолохову // Там же. Д. 244. Л. 156. .

Целый ряд писем свидетельствует о том, что многие, даже состоявшиеся, писатели не могли обеспечить себя литературным трудом и просили предоставить работу литературного характера — редактора, консультанта, рецензента.

Значительное место в письмах занимали просьбы помочь решить всевозможные вопросы организационного характера. Чаще это были обращения за различного рода справками, разрешениями, ходатайствами и прочими бумажками, составлявшими неотъемлемый атрибут бюрократической машины советского общества. В военный период здесь больше просьб помочь реэвакуироваться или въехать в какой-либо крупный город — такая специфика вполне объяснима.

В тридцатые годы страну захлестнула волна доносов и анонимных обвинений. Писательская среда — не исключение. В ССП поступали письма с жалобами на деятельность и личную жизнь писателей, которые исходили как от коллег по цеху, так и от обычных граждан, зачастую даже не знакомых с обвиняемыми.

Среди обращений писателей, связанных с политикой, больше жалоб на политические обвинения, которые содержались в статьях, рецензиях, обращениях в руководящие органы. Многие авторы писем просят помочь снять судимость, оправдаться, так как считают себя несправедливо обвиненными. Те же, кто уже вышел из заключения, стремились добиться если не реабилитации, то, по крайней мере, восстановления в правах. Есть жалобы бывших заключенных на притеснения после возвращения домой. Этих литераторов не только отказывались публиковать, но порой даже не брали на самую неквалифицированную работу.