Игорь Данилевский - Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций

Картографирование половецких статуй по районам дало картину расселения половцев в восточноевропейских степях, поскольку естественно предположить, что они ставили статуи в память умерших предков только на землях своих постоянных кочевий, в собственно Половецкой земле. Центр Половецкой земли находился в междуречье Днепра и Донца (включая приазовские степи). Там обнаружено было подавляющее большинство изваяний. Там же сосредоточены и все ранние типы статуй, что свидетельствует о первоначальном заселении этого района степи половцами и расселении их на другие территории именно отсюда, с берегов среднего Донца и Таганрогского залива. Расселение это шло последовательно на средний Днепр и верхний Донец, в низовья Днепра, в Предкавказье, в Крым и, наконец, уже в XIII в., в междуречье Дона и Волги…

О последовательности расселения дает нам возможность заключить картографирование различных типов статуй и построение эволюционных рядов этих типов… <���…>

Половецкие изваяния интересны нам и потому, что на них изображено большое количество предметов от костюма, украшений, оружия и разного бытового инвентаря… Многие из деталей костюма и украшений не были бы известны, если бы не изображения их на статуях. Таковы, например, сложные женские прически-шляпы, мужские косы-прически, детали женской прически…рога. Остатки этих…рогов находим иногда в могилах, но они не были бы понятны без материала, полученного при изучении изваяний. Это войлочные валики с нашитыми на них полукруглыми выпуклыми серебряными пластинками. Покрой кафтанов, воротов рубах, фасон сапог, ремни, подтягивающие голенища, нагрудные ремни и бляхи, панцири из длинных, видимо металлических, пластин, вышивки на одежде все это мы знаем только благодаря древним скульпторам, умело и точно изображавшим их на своих произведениях.

Картографирование отдельных деталей прически и костюма показало, что в различных половецких группировках они распространены не равномерно. Это наблюдение весьма важно для выявления этнографического своеобразия различных половецких объединений. Правда, сложение такого своеобразия только еще начиналось в половецком обществе и было прервано нашествием монголо-татар» [88] Плетнева С. А. Печенеги, торки, половцы. С. 219–220; ср.: Плетнева С. А. Половецкие каменные изваяния//Свод археологических источников. М., 1974. Вып. Е42. С. 51–52. .

Письменные источники дают нам совсем иной объектный материал. Это, прежде всего, огромное количество более или менее подробных описаний столкновений русских и половецких войск. Видимо, именно такие рассказы, дополненные гениальным Словом о полку Игореве, сформировали стереотип восприятия половцев в научной и научно-популярной исторической литературе, а тем более в современном обыденном сознании. Создается впечатление, что заветной мечтой половцев, действительно, было, как пишет Д. С. Лихачев,

«…прорвать оборонительную линию земляных валов, которыми Русь огородила с юга и с юго-востока свои степные границы, и осесть в пределах Киевского государства» [89] Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 145 .

Образ чрного ворона — поганого половчинастал своеобразным символом доордынской Степи. Однако, вопреки широко бытующему мнению, рассказы о русских набегах на кочевья половцев, пожалуй, ничуть не реже сообщений о разорении русских земель номадами. Достаточно вспомнить хотя бы самый знаменитый поход Игоря Святославича, совершенный в 1185 г. новгород-северским князем на оставленные без прикрытия половецкие вежи. Нередки были и случаи совместных походов русских князей с половецкими ханами. Мало того, поведение коварных, хищных, злобных и алчных (какими обычно рисует их наше воображение) половцев сплошь и рядом вызывает недоумение именно потому, что оно радикально не соответствует клишированному образу исконного врага Русской земли.

Напомню некоторые наблюдения Б. А. Рыбакова по поводу такого ненормального поведения хана Кончака в заключительном акте драмы, разыгравшейся на берегах загадочной Каялы:

«…Прибыв к окруженному стану Игоря, Кончак был, скорее, зрителем, чем предводителем разгрома.

Ни в летописи, ни в…Слове ничего не говорится не только о главенствующей роли Кончака в этом разгроме, но даже имя его ни разу не упоминается при описании хода битвы…

Кончак выступает как повелитель лишь после окончания битвы и направляет свои войска не на земли Игоря, а на Переяславль, на город врага Игоря, князя Владимира Глебовича, с которым Игорь воевал в прошлом году.