Игорь Данилевский - Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций

Ирония истории проявилась в том, что именно Москве досталась таким образом роль, которую не смогла сыграть Тверь, роль центра последовательного объединения русских земель под единой властью» [474].

Вместе с тем, обращает на себя внимание и такая деталь: Тверь на практике, в отличие от Москвы, никак не проявляет свое стремление начать реальный процесс объединения:

«…Великий князь всея Руси, басилевс, самодержец и царь эта тенденция к повышению ранга власти великого князя Михаила Ярославича обозначается в источниках со всей очевидностью. Однако традиция этой титулатуры не началась лишь с Михаила Ярославича. Свидетельства источников, имеющие отношение в этом смысле к его персоне, не столь многочисленны, чтобы можно было ясно оценить значение и место подобных мотивов в политике Михаила. Главное, однако, заключается в том, что мы не знаем, начало ли при Михаиле Ярославиче изменяться положение великого князя по отношению к удельным князьям в смысле укрепления центральной великокняжеской власти и преследовал ли Михаил подобную цель в своей политике вообще. Только при положительном ответе на этот вопрос можно было бы говорить о реальном осуществлении притязаний на великое княжение всея Руси. Михаил Ярославич и без того занимал отчетливо выделяющуюся позицию, будучи единственным великим князем на Руси т. н…местные великие княжения появились наряду с великим владимирским княжением впервые во второй половине XIV в. Все же Михаил Ярославич был первым великим князем, о котором мы доподлинно знаем, что он перенял у прежних баскаков взимание податей для Орды [6813/1305 г.: с этого момента именно великий князь владимирский собирал для хана на Руси…регулярную дань [475]]. В этом заключался хороший шанс материально укрепить великокняжескую власть, но на принципиально важный вопрос о распространении вели[ко]княжеской власти на удельные княжества источники дают, скорее, отрицательный ответ: в то время как Москва в начале XIV в. стала стремиться к аннексии мелких соседних княжеств, о действиях Твери в этом направлении ничего не известно. В связи с этим и внутрирусское сопротивление Твери до 1317 г., когда Михаилу Ярославичу пришлось отказаться от великого княжения, ограничилось по существу сопротивлением Москвы и Великого Новгорода» [476].

Впрочем, как отмечает Н. С. Борисов, отсутствие сведений об агрессивных устремлениях Твери лишь следствие тщательной редакционной работы тверских летописцев:

«…Известно, что почти все летописание Северо-Восточной Руси XIV в., сосредоточенное в Своде 1408 г., дошло до нас в тверской переработке, выполненной в 1412 г. Естественно, все негативные сведения о Михаиле Тверском при этой переработке подвергались сокращению. Да и сам Свод 1408 г., вышедший из митрополичьей канцелярии, едва ли мог удержать какие-либо сведения, бросающие тень на князя-мученика, причисленного к святым. В итоге наиболее достоверным (хотя, конечно, по-своему пристрастным) следует признать рассказ о деятельности Михаила Тверского в Синодальном списке Новгородской I летописи. Здесь тверской князь предстает как злодей и клятвопреступник, наводящий на Русь татарскую…рать» [477].

Действительно, в Новгородской первой летописи старшего извода есть рассказ о походе Михаила на новгородские земли:

«…В лето 6822 [1314].Того же лета приеха Федоръ Ржевьскыи в Новъгород от князя Юрья с Москвы, и изъима наместникы Михаиловы, и держаша ихъ въ владычни дворе, а новгородци с княземь Федоромь поидоша на Волгу; и выиде князь Дмитрии Михаилович со Тфери и ста об ону сторону Волгы, и тако стояша и до замороза, а Михаилу князю тогда сущю въ Орде. Посемь докончаша съ Дмитриемь миръ, и оттоле послаша по князя Юрья на Москву, на всеи воли новгородскои; а сами възвратишася в Новъгород. Тои же зимы, пред великымь заговениемь, приеха князь Юрьи в Новъгород на столъ съ братомь Афанасьемь; и ради быша новгородци своему хотению…

В лето 6823 [1315]. Поиде князь великыи Юрьи из Новагорода, позванъ въ Орду от цесаря, марта 15, в суботу Лазореву, оставивъ в Новегороде брата своего Афанасья. Того же лета поиде князь Михаило изъ Орды в Русь, ведыи с собою Татары, оканьнаго Таитемеря. Услышавше же новгородци съ княземь Афанасьемь, изидоша к Торжку и пребыша ту съ 6 недель, весть переимаюче. Тогда же поиде князь Михаило со всею Низовьскою землею и с Татары к Торжку; новгородци же съ княземь Афанасьемь и с новоторжци изидоша противу на поле. Бысть же то попущениемь божиемь: съступившема бо ся полкома обема, бысть сеча зла, и створися немало зла, избиша много добрыхъ муж и бояръ новгородскыхъ: ту убиша Андрея Климовича, Юрья Мишинича, Михаила Павшинича, Силвана, Тимофея Андреянова сына тысяцьского, Онанью Мелуева, Офонаса Романовича и купець добрыхъ много, а иныхъ новгородцевъ и новоторжьцевъ богъ весть; а инии останокъ вбегоша в город и затворишася в городе с княземь Афанасьемь. И присла князь Михаило к новгородцемъ в Торжекъ: «выдаите ми князя Афанасья и Федора Жревьского, а язъ с вами миръ докончаю».