Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

В ареале православной культуры XVII века был, однако, район, где изучение западной науки воспринималось не как опасность для спасения души, но, напротив, как настоятельная необходимость, без которой там не могло выжить само православие. Речь идет о Белоруссии и Малороссии, поднепровских территориях, входивших в первой половине XVII в. в состав Речи Посполитой — польско-литовского государства, в котором господствовало католичество, и притом на восточных землях распространялась так называемая «греко-католическая» церковь как бывшая часть православной, «воссоединившаяся» с католиками, т. е. признавшая в результате Брестской унии 1598 г. верховенство римского папы и католические догматы. Перед угрозой униатства православное духовенство вынуждено было энергично обороняться, а для этого уметь вступать в богословские диспуты, пользуясь теми же понятиями и говоря на том же языке, что и его противники. Именно поэтому первая русская высшая школа, где изучалось не только богословие, но и другие науки, характерные для западноевропейского образования, возникает в Киеве — форпосте борьбы православия с католичеством и униатством в XVII в. Здесь, первоначально в 1615 г., открылись братские школы, которые в 1632 г. были преобразованы митрополитом Петром Могилой в т. н. «Киевский коллегиум», позже получивший по имени своего основателя название Киево-Могилянской академии [137] Существует богатая литература по истории Киевской академии; ее обзор см. в новом исследовании: Микитас В. Л. Давньоукраïнськi студенти i професори. Киïв, 1994. .

Значение Киевской академии для возникновения русского студенчества и вообще развития высшего образования в России велико. Войдя в состав российского государства вместе с Киевом в 1667 г., она и с фактической, и с формальной стороны может претендовать на звание первого русского высшего учебного заведения, если не первого «университета». По характеру обучения и внутреннего управления коллегиум в Киеве сопоставим с другими, имевшими такое же наименование коллегиумами, которые основывались в Западной Европе иезуитами (см. главу 1). Подобно им, в Киеве преподавались подготовительные науки в соответствии с программой философского факультета, а затем собственно богословие, причем обучение делилось на классы по предметам (риторический, грамматический классы и т. д.). Основным языком преподавания была латынь. Использовавшиеся в Киеве учебники во многом заимствовались у иезутских училищ, за исключением, естественно, богословия, для которого, опять-таки по внешнему образцу католической схоластики (т. е., говоря современным языком, используя «методы западной теологии»), были написаны учебники, соответствующие православному вероучению. По-видимому, и само слово «студент» (от латинского studeo — учиться) впервые начало использоваться в русском языке именно в стенах Киевской академии.

Киевские студенты не только учили в стенах Академии часть тех наук, что преподавались в западных университетах, но и сами имели возможность продолжать их изучение дальше, уже непосредственно в самих европейских школах. В силу связи киевского богословия с католической традицией, именно католическая часть Европы служила им для продолжения образования. Еще в эпоху Петра Могилы начались поездки выпускников Академии из Киева в польские училища, такие, например, как Замойская академия или Краковский Ягеллонский университет. (Отметим, однако, в связи с главной нашей темой, что следы выпускников Киевской академии в матрикулах немецких университетов XVII в. обнаружить не удалось [138] Наиболее подробную информацию о студентах с украинских земель в немецких университетах содержит каталог Д. Олянчина (см. Введение). В нем, однако, нам не удалось отождествить ни одного имени с известным выпускником Киево-Могилянской академии XVII века. Все приводимые в этом каталоге имена для периода XVI–XVII вв. относятся к студентам — выходцам с территории Великого княжества Литовского, затем Речи Посполитой. . Возвращаясь после странствий назад в Киев, такие воспитанники могли достичь высоких постов в Академии. Так, например, в Польше учились ректоры Академии конца XVII — начала XVIII в. и знаменитые сподвижники Петра I Стефан Яворский и Феофан Прокопович, причем последний в своем образовательном путешествии дошел даже до Рима. Будущий Киевский митрополит конца XVII в. Варлаам Ясинский, обучаясь в университетах Польши и Чехии, привез обратно «философский колпак», т. е. получил ученую степень доктора философии [139] Хижняк З. И. Киево-могилянская академия. Киев, 1988. С. 95. . Ряд этих примеров можно продолжать, он показывает глубину и интенсивность связей нарождающегося русского образовательного пространства со странами Западной Европы.