Итак, немецкий университет к середине XIX в. прошел исторический путь от средневековой корпорации до «исследовательского университета», объединения ученых и студентов ради науки, которое оказало мощное воздействие на высшее образование в мировом масштабе и вывело немецкие высшие учебные заведения в лидеры новых научных направлений, генераторы идей и форм развития науки во всем мире. Особенно быстро менялся облик немецкого университетского пространства в XVIII — начале XIX в., когда здесь сначала появились два реформированных университета в Галле и Гёттингене, а затем рубежным событием явилось основание университета в Берлине. Тем интереснее отметить, что именно этот период и является главной областью рассмотрения в нашей книге. Русские студенты, таким образом, перемещались в университетском пространстве Германии не только территориально и хронологически, сменяя разные эпохи в истории собственной страны, они также передвигались между разными типами немецкой высшей школы, побывав и в отсталых, замкнутых в своих предрассудках «ученых цехах», и в модернизированных училищах эпохи Просвещения, и, наконец, в «классическом немецком университете». Поэтому каждый раз представляется очень важным до конца понять особенности состояния того или иного университета в тот момент, когда там оказывались русские студенты. В книге мы не раз еще будем обращаться к конкретным фактам истории немецких университетов, пока же наша задача была — показать университетский ландшафт Германии во всем его разнообразии и подчеркнуть, что «немецкий университет» — это сложное понятие, неоднородное и подверженное изменениям внутри самого себя, и тем более — в своем влиянии на Россию.
Глава 2
Первые русские студенты
История российских университетов имела уже в самом своем начале существенное отличие от истории университетов Европы. Там значительная, можно даже сказать, большая часть их развития происходила в эпоху Средневековья, и, как говорилось в первой главе, университеты как общественные институты были теснейшим образом связаны с особенностями социально-правовой структуры средневековой Европы, ее политической, церковной, культурной жизнью. В России же университеты появились только в XVIII веке, в эпоху просвещенного абсолютизма.
Такое «запаздывание» можно понимать двояко. С точки зрения развития науки и образования, отсутствие школ в России в течение, по крайней мере, четырехсот лет (со времен монгольского нашествия, прекратившего прежние школьные традиции Киевской Руси и до XVII в.) и, в частности, полное пренебрежение здесь развитием и распространением «высших наук» в их европейском понимании вызывало в XVIII в. представление об отставании России от Европы, остро рефлектируемое в высших слоях общества начиная с эпохи Петра I. Представители новой послепетровской культуры выражали твердую уверенность в том, что и у России должны быть «собственные Платоны и быстрые разумом Невтоны» (в этих словах Ломоносова замечательно сопоставление имен из «противоположных» научных отраслей: с одной стороны, философии, этики и эстетики, с другой — естественнонаучных знаний; тем самым, выражались претензии России на собственный всеохватный вклад в науку). Недостаток в стране ученых кадров, необходимость приглашения иностранцев воспринимались как временные явления, которые обязательно и скоро будут преодолены. Как утверждал в письме к французскому философу Гельвецию Иван Иванович Шувалов, знаменитый меценат, просветитель, основатель Московского университета и петербургской Академии художеств, стоявший на вершине государственной власти, — и в России возможен расцвет Просвещения, и если сейчас мы уступаем Европе, то не из-за того, что неспособны к развитию наук и художеств, но лишь потому что позже других вступили на этот путь [125] Шувалов — Гельвецию, 27 июня 1761 г. // Литературное наследство. М., 1937-Т. 29–30. С. 271.
.
Иную оценку проблемы можно получить с позиций социальной истории. Поскольку традиции высшего образования и в частности университеты в Западной Европе явились плодом развития средневекового общества, то в России значительные социальные отличия от Европы не позволили родиться аналогичным общественным институтам в Средние века, а на пороге Нового времени затрудняли их усвоение на русской почве. Принятие европейской науки и образования в петровское время, в целом, носило характер механического перенесения, копирования западных образцов, в которых многое было изначально чуждым, внешним для русского общества начала XVIII века и так и оставалось здесь существовать вне системы общественных связей [126] Кузнецова Н. И. Социальный эксперимент Петра I и формирование науки в России // Вопр. философии. 1989. № 3. С. 60.
.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу