Владимир Чунихин - »Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин…» (СИ)

На самом деле тот факт, что решение о нападении на Польшу было принято Гитлером до заключения с Советским Союзом пакта о ненападении, утверждение это опровергает полностью. Был бы заключён этот договор или не был, проблемы Данцига и Польского коридора никуда бы не делись. Как и стремление Гитлера решить их обязательно и в самом скором времени.

Так что, был бы пакт, не было — всё равно вторжение в Польшу состоялось бы. Поэтому, рассуждая о правомерности его заключения, надо исходить из чёткого понимания этого обстоятельства. Отсюда сразу можно понять простую вещь. Не было бы пакта, Германия просто захватила бы в 1939 году, вместе с коренными польскими территориями и Западную Украину с Западной Белоруссией. Потому что двинуть советские войска в эти области без договора с Германией означало, в случае встречного движения двух армий, их военное столкновение, перераставшее, с большой долей вероятности, в войну между Германией и СССР. Даже при наличии пакта такие встречные бои местами имели место в действительности. Что же говорить о ситуации полной неопределённости во взаимоотношении этих стран?

Таким образом. Если бы СССР» выдержал нейтралитет», граница с Германией в этом случае проходила бы недалеко от Минска, вот и всё. И удар лета 1941 года неминуемо закончился бы падением Москвы.

И что, в конце — концов, необыкновенного в таком договоре с Германией? В 1938 году Англия заключила в Мюнхене договор с Германией. Объявлялось во всеуслышание, что это было сделано для того, чтобы не быть втянутой в войну с нею. Мир этот был заключён ценой того, что Гитлеру англичане отдали дружественную ей Чехословакию. В 1939 году СССР заключил договор с Германией. Заключён он был для того, чтобы не быть втянутым в войну с нею. Ценой этого договора было то, что СССР не стал противиться захвату Германией враждебной ему Польши.

Вся разница между этими двумя договорами заключается в том, что для своего спасения Англия отдала Гитлеру своего друга. СССР для своего спасения не стал препятствовать захвату Гитлером своего врага.

Обратимся по этому поводу к мнению здравомыслящего европейского политика.

Уинстон Черчилль.»Вторая мировая война».

«…Вечером 19 августа Сталин сообщил Политбюро о своем намерении подписать пакт с Германией. 22 августа союзнические миссии лишь вечером смогли разыскать маршала Ворошилова. Вечером он сказал главе французской миссии:

«Вопрос о военном сотрудничестве с Францией висит в воздухе уже несколько лет, но так и не был разрешен. В прошлом году, когда погибала Чехословакия, мы ждали от Франции сигнала, но он не был дан. Наши войска были наготове… Французское и английское правительства теперь слишком затянули политические и военные переговоры. Ввиду этого не исключена возможность некоторых политических событий…» 3

На следующий день в Москву прибыл Риббентроп…

… Невозможно сказать, кому он (Пакт — В. Ч.) внушал большее отвращение — Гитлеру или Сталину. Оба сознавали, что это могло быть только временной мерой, продиктованной обстоятельствами. Антагонизм между двумя империями и системами был смертельным. Сталин, без сомнения, думал, что Гитлер будет менее опасным врагом для России после года войны против западных держав. Гитлер следовал своему методу» поодиночке». Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет.

В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной…»

Ну, если даже для Черчилля, великого ненавистника Советской России, заключение между СССР и Германией пресловутого пакта было проявлением политики» в высокой степени реалистичной», то уж сомнениями позднейших критиков и хулителей этой политики можно со спокойной совестью пренебречь. В силу их малой осведомленности. Или недостаточной рассудительности.