Даниил Хвольсон - Известия Ибн Даста о хазарах, буртасах, мадьярах, славянах и руссах

74 . Связь показывает, что здесь следует читать (***) вместо (***), как в рукописи. И эти известия Ибн-Даста во многих отношениях важны, на что и указывает г. Котляревский. Он ( стр. 61) спрашивает, добровольною ли была смерть жены или нет, но сам собственно не решил этого вопроса. По известиям Ибн-Даста, ясно видно, что смерть была вполне добровольною, и что только одна из жен умершего лишала себя жизни, между тем как другие оставались в живых. В этом отношении согласны с Ибн-Даста и Абу-Зейд эль-Балхи, и Масуди, которые именно говорят, что смерть была добровольной ( Истахри говорит, стр. 97. тоже. Это место только неверно переведено Мордтманном. Поэтому необходимо поправить и место у г. Котляревского стр. 79, строка 14 — 16.); первый, однако же, говорит о некоторых девицах, которых сжигали по собственному желанию их.

«Способ, говорит г. Котляревский, каким жена предает себя смерти, то есть, удушение веревкой, стоит в очевидной связи с жертвенным значением этого действия». При этом он ссылается на другое место своей книги ( стр. 36 и след.), где утверждает, что «повешение и удушение было обыкновенным способом принесения жертвы». Мнение это подтверждается одним местом Ибн-Дастовых известий о Руссах ( § 9, стр. 38), где именно говорится, что они вешали и удушали свои жертвы, людей и животных без различия.

§5.

75 . В рукописи (***), «быки», что однако же без сомнения неверно; следует читать (***), как выше ( IV, § 3, стр. 27) у Мадьяр. И в соответствующем месте Шукр-аллаха мы читаем: (***), т.е. «Они (славяне) поклоняются также огню» ( см. Hammer, там же, стр. 48 и 108.) — Это известие, очевидно, следует принимать также, как подобное ему показание о Мадьярах ( ср. выше стр. 120, прим. 55). Оно, однако же, неверно. Арабы вообще имели очень неясные понятии об язычестве и описывали его или как идолопоклонство, или как поклонение небесным светилам, или как огнепоклонство — ибо им были известны: 1) идолопоклонники, 2) Сабийцы, которых они принимали за поклоняющихся звездам, и 3) огнепоклонники, вследствие чего они и разделяли язычников и язычество на эти три категории. Но известия их по этому предмету редко имеют действительную цену.

76 . Император Маврикий ( Strateg. IV, 5, стр. 275) также считает просо растением, преимущественно разводимым Славянами.

77 . Ср. молитву Руссов в известиях Ибн-Фодлана; см. Френа, Ibn Foszlan, стр. 9.

§ 6.

78 . О склонности древних Славян к пляске, пению и вообще музыке свидетельствуют многие древние писатели ( см. Палацкого, там же, I, стр. 60 и 189, Карамзина, там же, I, 3, стр. 41 и след. и Погодина, Исследовании, II, стр. 370). Более подробное известие об употребляемых ими музыкальных инструментах находим мы, сколько мне известно, только у Ибн-Даста. Феофилакт и Ибн-Фодлан упоминают только о гуслях ( см. Френа, там же, стр. 14 и ср. стр. 112, прим. 124). Было бы любопытно исследовать музыкальные инструменты западных неславянских народов, чтоб узнать, были ли у них музыкальные инструменты, подобные славянским. Если не были, это указывало бы — и по моему мнению, оно вероятно — на то, что древние Славяне сами делали их, из чего можно было бы вывести заключение о существовании некоторой степени искусства у древних Славян.

79 . Ср. Палацкого, I, стр. 69 и Аристова, стр. 79.

80 . В рукописи (***) . Это слово обыкновенно имеет след. значения: I. отправляться ночью куда-нибудь, или приходить ночью; ударять одним предметом о другой, сражаться с кем-нибудь. II открывать кому дорогу или предлагать проход. III. потуплять глаза или опускать голову со стыда или горя. Все эти значения, даже последнее, не подходят; ибо здесь очевидно идет роль о действии радости, а не горя. Я поэтому изменяю букву (***) в (***), вследствие чего слово получило значение, показанное в тексте.

81 . Ни из этого места, ни из подобных ему не следует заключать, что древние Славяне язычники верили в бессмертие души в нашем духовном и благородном смысле; такая вера была почти неизвестна даже самым цивилизованным языческим народам, и только древние Египтяне и Персы составляют отчасти исключение. В моем сочинении «Восемнадцать еврейских надгробных надписей» и т. д., стр. 165 (109 нем. изд.) я указал на большую разницу между верованием в продолжение индивидуального существования за гробом, причем люди представляют себе, так сказать, материальное продолжение земной жизни, и верованием в чисто духовное продолжение существования души, причем тело, подвергающееся тлению, совсем не принимается в соображение. Первое верование мы находим почти у всех народов, как у высоко образованных Греков и Римлян, так и у разных варварских народов нового и древнего времени. Последнее же есть продукта иудейства и чрез посредство христианства сделалось общим достоянием всех цивилизованных народов. Г. академик Стефани доказал до какой степени грубы и материальны были представления Греков о посмертном существовании ( см. Stephani, Der ausruhende Heracles, стр. 17 и след.). Принимая это в расчет, мы не имеем никакого права предполагать, что у древних Славян были более высокие и благородные понятия о посмертном существовании души. Да оно и решительно невозможно; много ли и ныне найдется людей, которые могут представить себе чисто духовное блаженство после смерти. Все свидетельства, напротив того, указывают на то, что древние Славяне верили в посмертное продолжение индивидуального существования человека, хотя и в измененном виде. Поэтому-то они и снабжали покойника всем тем, что нужно живому человеку: пищею и питьем, платьями, драгоценностями и оружием. Необходимым условием была и жена, и музыкальный инструмент, чтобы не скучать. Если покойник был богатым и знатным в этом мире, то получал и лошадей, и слуг. О другом веровании Славян и речи не может быть; но верование в бессмертие в том смысле, в каком мы объяснили его, без сомнения, существовало у них. Показание же Титмара, который говорит, что Славяне верили, что со смертью все кончается, нужно так понимать, что Славяне считали уничтожение после смерти как возможность, а именно как наказание, или следствие проклятая и гнева богов; см. Срезневского, О языческом веровании древних Славян в бессмертные души, в Журн. Мин. Нар. Пр., 1847, № 2; Карамзина, Ист. госуд. Росс. I, 3, стр. 61, и прим. 233, стр. 61; Котляревского, стр. 86 и след. и Макушева, стр. 91 и след.