(Бирюк) Петров - Перед лицом Родины

Один из четырех уполномоченных, которым национальный фронт Франции поручил руководить действиями советских партизан, отметил: "Нельзя написать историю освобождения Франции от гитлеровских орд, не рассказав о советских людях, которые бок о бок с французами участвовали в этой борьбе... Французский народ исполнен вечной благодарности к собратьям по оружию - советским партизанам, сражавшимся на земле Франции. Кровь советских партизан, оросившая французскую землю, - самый чистый и самый прочный цемент, навеки скрепивший дружбу французского и русского народов..."

* * *

Константин теперь достаточно знал, что в его салоне действует подпольная группа Сопротивления. И, что удивительно, наряду с молодыми художниками в нее входят и старые мастера - мэтры, и юные красавицы натурщицы, вообще, все, кто горячо любил Францию, все, кому была дорога свобода.

Если раньше сотрудники настороженно относились к директору салона, остерегались, а возможно, даже побаивались его, то теперь почему-то никто не таился от него. Каждый при нем говорил то, что думал, открыто, откровенно...

Константин вначале дивился такой перемене, а потом понял все. Ведь он сам был таким же, какими были и они, его сотрудники. Он жил теми же настроениями, что и они, он сочувствовал патриотическому движению, ненавидел фашизм. И они этого не могли не заметить.

Однажды в кабинет Константина вошел чем-то взволнованный старый мэтр Франсуа Рошан.

- Сударь, - сказал он торопливо, - к вам сейчас войдет один достопочтенный француз, профессор Шарль Льенар. Ему нужно поговорить с вами совершенно конфиденциально по одному серьезному делу. Прошу, сударь, доверьтесь ему полностью. Я его хорошо знаю. Он не подведет...

"Что ему нужно? - удивился Константин. - Льенар... Что-то знакомая фамилия..."

- Пусть входит. Пожалуйста.

Старик вышел из кабинета и тотчас же вернулся в сопровождении элегантно одетого француза средних лет, в очках.

- Пардон, мсье, - сказал профессор. - Я, наверное, вас побеспокоил... Но что поделать, такой уж экстраординарный случай. Надеюсь, вам сообщили, кто я?..

"Где я его видел? - размышлял Константин, глядя на профессора. - У меня зрительная память отличная..."

- Да, мне сообщили, кто вы, - сказал он. - Чем могу быть полезен? Прошу, садитесь.

- Некогда, - покачал головой профессор. - Я, может быть, сударь, навлеку на себя ваше недовольство тем, что сообщу вам, но другого выхода нет. Человеческая жизнь на волоске. Надо ее спасти. Меня заверили в том, что вы человек гуманный, патриот своей родины и что я со стороны вашей найду полное понимание, а главное, помощь...

- Поясните, в чем дело? - попросил Константин.

- Надо срочно сделать человеку операцию... Ваш соотечественник, русский, был во французском отряде франтиреров. Он опасно ранен. Я должен ему сделать операцию, сейчас же, в вашей студии.

- Но это невозможно. Как же вы будете делать операцию в студии русскому партизану, если студия полна народа? Ведь сейчас же донесут эсэсовцам...

- Нет, не донесут. Все в нашем салоне знают об этом и просят поторопиться дать согласие, человек может умереть.

- Делайте, что вам угодно, - сказал Константин.

- Мерси, дорогой!.. - крепко пожал его руку профессор. - Как это по-русски?.. Спасибо!..

- Но куда мы положим раненого?

- В вашей большой студии есть удобная маленькая комнатка, - сказал Льенар. - Я ее видел. Там проведем операцию.

- Но в студии бывают посетители, немцы. Они могут услышать стон или почувствовать запах лекарств...

- Мы попросим раненого потерпеть и не стонать, а запах лекарств смешается с запахом красок.

- Смотрите сами, как удобнее, - сказал Константин. - А как вы раненого перевезете сюда?

- А он уже здесь.

- В студии?

- Да. Мы его перебросили сюда без вашего ведома, - сказал Льенар. Если б вы не дали своего согласия, то мы все равно бы его лечили здесь, у вас... И вы, по-видимому, так бы и не узнали об этом. Но мы решили лучше поставить вас в известность обо всем. Это упростит дело.

Такая откровенность несколько покоробила Константина.

- Когда у вас перерыв на обед, сударь? - осведомился Льенар.

- Через десять минут.

- Нельзя ли закрыть салон сейчас? - попросил профессор. - Десять минут для раненого много значат...

- Хорошо, - покорно согласился Константин и позвонил швейцару. Закрывайте салон на обед.

Салон закрыли. Художники и сотрудники разошлись по бистро. В помещении остались только Льенар, облачившийся в белый халат, швейцар да одна натурщица по имени Кэти Обронская из обедневшей русской эмигрантской семьи. Она имела медицинское образование, и ее оставили у профессора в качестве ассистента.