И Петров - Четверть века в Большом (Жизнь, Творчество, Размышления)

Во время репетиции меня поразило, что Фукс ни разу никого не остановил. И, когда закончилась репетиция, он подошел ко мне и спросил:

- Как вам нравится исполнение оперы нашими артистами?

- Вы знаете, я просто поражен и удивлен! Студенты поют как самые настоящие профессионалы,- ответил я.

- Да,- согласился Фукс.- Они относятся к этому очень серьезно. И как овладели русским языком!

Сам Фукс тоже немного знал русский. Спектакль прошел очень хорошо, получил теплые рецензии, так что моя "копилка" эмоций пополнилась.

Орлеан тоже произвел весьма благоприятное впечатление. Чего в нем только нет! И прекрасные бассейны, и красивейшие парки, и увеселительные аттракционы.

Последний концерт был в Баттон-Руже, который находится от Орлеана недалеко - километров сто-сто двадцать. Мы отправились туда на автомобиле. Дорога шла в дельте Миссисипи. И вдруг я обратил внимание на плакат с изображением крокодила. Я спросил, что это значит, и мне объяснили, что в этих местах водятся аллигаторы и нужно быть осторожными. "Сейчас уже больших нет, но недавно полутораметрового поймали",- добавил шофер.

На следующем плакате изображалась гремучая змея с открытой пастью и выставленными зубами. Это, оказывается, было предупреждение, что здесь много змей. И когда я зашел в магазин и заглянул в спортивный зал, так как интересовался рыболовными принадлежностями, то увидел рядом охотничий отдел. Рассматривая его, я обнаружил флакон, на котором была нарисована такая же змея. Оказывается в нем содержится противоядие - сыворотка против укусов змей, особенно против гремучей змеи. Пользоваться этим флаконом очень легко и просто: нужно подставить флакон к месту укуса, нажать кнопку - и через какую-то долю секунды получишь инъекцию сыворотки.

Третий мой концерт в Америке состоялся в малюсеньком городке, который называется Нью-Лондон. Его даже на карте не всегда найдешь. Но в нем тоже имеется свой университет, и городок существует только потому, что в нем обучаются многие студенты. Зал при университете рассчитан на две тысячи мест.

На мой концерт собралась молодежь. Она принимала меня с большим энтузиазмом, а после концерта мы были приглашены к мэру Нью-Лондона. Беседа с ним была очень теплой. Говорили о том, как хорошо, что советские артисты приезжают в Америку, и какое это большое событие для их малюсенького городка.

Накануне нашего отъезда хозяин мотеля, где мы остановились, решил устроить в нашу честь небольшой ужин, на котором мне предстояло еще одно яркое гастрономическое впечатление. После того как мы опробовали все обычные закуски, наш хозяин заявил, что хочет нас угостить настоящим бифштексом.

- А что такое настоящий? - спросил я.

- Обычно у нас в ресторанах подают бифштекс из нашего американского мяса, а я вас угощу из самого лучшего - аргентинского. Оно самое дорогое, но самое вкусное.

Передо мной поставили небольшое блюдо со стейками, как называл их хозяин, на котором лежал огромный кусок мяса. Я решил, что это на всех. Однако по такой же тарелке поставили каждому из присутствующих, и я увидел, что Стучевский устремил на меня удивленный взор.

- Это что же, надо все съесть? - спросил он.

- Нет, необязательно,- ответил хозяин.- Вырежьте себе кусочки, которые вам больше всего нравятся, а остальное оставьте.

Я попробовал мясо, и оно действительно оказалось изумительным. "Нет,подумал я,- нельзя выбрасывать такую драгоценность". И все съел. Так закончилось наше пребывание в Нью-Лондоне, и мы вернулись в Нью-Йорк, а через пару дней поехали в Питтсбург. Здесь производят алюминий, поэтому многие здания, в том числе и небоскребы, облицованы алюминием. Американцы говорят, что это красиво и в то же время практично - не поддается коррозии. А кроме этого, здание всегда можно промыть шлангом, и оно выглядит чистым.

В Питтсбурге нас заинтересовал спортивный зал на двадцать тысяч мест. Он шаровидной формы, как половина перевернутого апельсина. Крыша же сделана из алюминия и разделена пополам. В плохую погоду она закрыта. Но в хорошую погоду обе половины открываются, и действие происходит на открытом воздухе.

В Питтсбурге я пел на языке подлинника "Аве Мария" Баха - Гуно, "Приют" Шуберта, "Я не сержусь" Шумана, "Агнус Деи" Бизе, "Три песни Дон Кихота" Равеля и арию Филиппа из оперы Верди "Дон Карлос". Таково было первое отделение. А во втором я пел "Сомнение" Глинки, "Старый капрал" Даргомыжского, "Благословляю вас, леса" и Серенаду Дон Жуана Чайковского, "Сонет Шекспира" Кабалевского, песню Шостаковича "День радости" и песню Еремки из оперы Серова "Вражья сила". Публика принимала все хорошо, и у меня в преддверии нью-йоркского выступления поднималось настроение.