Георгий Сидоров - Книга 3. Пути. Дороги. Встречи

— О такой беде мне тоже рассказывали. Заблокированная телом, она будет стремиться от него избавиться. Ей, сущности ничего другого не остаётся, как дать команду сознанию инкарнационного глубинного уничтожить ступившее на пути духовной дегенерации тело. Потому что инкарнационный опыт, накопленный взбесившимся сознанием тела, или его умом, сущности не нужен. Поскольку его она получила давным-давно, ещё в стадии своего становления.

— Это так, — согласился со мной Добран Глебыч. — Но ты говоришь о самом конце противостояния духа и тела. Есть ещё один нюанс, о котором ты, к сожалению, забыл.

— Забыл, — согласился я. — Это период, когда сущность пытается показать телу, если быть точным, сознанию своего тела, что оно занялось не тем, чем надо. Я забыл о периоде болезней.

— И жизненных обстоятельств, — добавил лектор. — Иногда сущность общается с сознанием нашего Эго посредством бытовых тупиковых ситуаций. Болезни, это уже потом, если человек так ничего и не понял. Надо глубже осознавать, Гера, — обратился ко мне по имени мезенский философ. — Причину жизненных неудач человека, причину многих его болезней, и смерти. Причём не только от цирроза, рака, инфаркта или других недугов, но и посредством каких-либо обстоятельств… Их великое множество. Это авиакатастрофы, дорожно-транспортные происшествия, встреча с убийцами или в тёмном переулке кирпич на голову. Во всех этих делах убийством тела заведует его сущность. Фактически, что происходит? Сущность, осознавая, что сознание тела не хочет с ней сотрудничать, переводит свой материальный зонд, то бишь — тело, в новое воплощение. Но может быть и так, что сущность по приказу сверху, имею в виду Создателя, вообще отказывается от своего материального воплощения. Это происходит в том случае, если она, сущность, так и не смогла справиться с эгоистичным сознанием своего зонда — материального тела. Из этого следует, что далеко не все люди имеют право снова воплотиться в плотном мире. Очень многие из них остаются в поле навечно. Надо ценить право на следующее воплощение. Но о том, что тебе говорю, к сожалению, мало кто знает.

Закончив свою мысль, Добран Глебыч перевёл взгляд на дверь и проворчал:

— Они о нас, наверное, совсем забыли, пора бы и к столу.

— По мне наш разговор куда дороже любого обеда, — успокоил я его. — Знали бы люди, что с ними происходит, всё было бы и в их жизни и на Земле иначе.

— Помнишь, что вам в школе преподавали про первобытнообщинный строй? — усмехнулся в бороду помор. — Что это дескать примитивная общественно-экономическая формация и тому подобное. На самом же деле, общинные отношения позволяют обществу с лёгкостью избавляться от дегенератов, потому что их в общине видно. В ней они как на ладони. И что не менее важно, община требует от человека проявления духовности и накопления знания. Чем человек совестливее, благороднее, чем выше его потенциал любви, потенциал знания и умения, тем большим он пользуется в общине уважением. Община — та же семья, только большая. Она объединяет людей своими, как правило, справедливыми законами. Где люди живут в рамках необходимого и достаточного. Необходимое даётся общиной, прежде всего молодым семьям или в неё принятым. Но всё, что выходит за рамки достаточного, становится собственностью общины. И чем больше человек общине даёт, тем он более в ней уважаем. Вспомни, чем Макаренко воспитывал своих подопечных? Только посредством общинных отношений. Потому что община включает в человеке механизм роста его духовности. «Чем ты качественнее, тем ты нужнее!» — вот девиз общины. Разве он плох? Что из этого следует? — продолжил Добран Глебыч. — Да то, что общинные отношения не разрывают сознание сущности от сознания тела. В общине человек, хочет он этого или нет — эволюционирует. Меняется в лучшую сторону. Потому в общинах у людей по жизни, как правило, всё складывается, в них люди мало болеют и дольше живут. Такова статистика, Гера, — улыбнулся рассказчик. — Вот, например, мы, далеко нечего ходить: в нашем обществе практически нет больных, и живём мы, пока не надоест. К примеру, мои родители они живы и полны сил, а ведь я разменял восьмой десяток.

От последних слов Глебыча у меня открылся рот. Ему за семьдесят?! Передо мной сидел человек пятидесяти пяти, от силы шестидесяти лет, полный сил и здоровья! И у него две молодые жены, которые в нём души не чают!

— А где живут твои родители? — поинтересовался я.

— Недалеко отсюда, на хуторе. Ты их скоро увидишь. У них свой дом и своё хозяйство…