Андрей Матвеев - Идолы власти от Хеопса до Путина

Он же в стихотворении "Наполеон":

Лермонтов:

Гоголь в "Мертвых душах":

…не есть ли Чичиков переодетый Наполеон, что англичанин издавна завидует, что, дескать, Россия так велика и обширна, что даже несколько раз выходили и карикатуры, где русский изображен разговаривающим с англичанином. Англичанин стоит и сзади держит на веревке собаку, и под собакой разумеется Наполеон.

Достоевский, "Преступление и наказание":

…если бы, например, на моем месте случился Наполеон и не было бы у него, чтобы карьеру начать, ни Тулона, ни Египта, ни перехода через Монблан, а была бы вместо всех этих красивых и монументальных вещей просто-запросто одна какая-нибудь смешная старушонка, легистраторша, которую еще вдобавок надо убить, чтоб из сундука у ней деньги стащить (для карьеры-то, понимаешь?), ну, так решился ли бы он на это, если бы другого выхода не было? Не покоробился ли бы оттого, что это уж слишком не монументально и… и грешно? Ну, так я тебе говорю, что на этом "вопросе" я промучился ужасно долго, так что ужасно стыдно мне стало, когда я наконец догадался (вдруг как-то), что не только его не покоробило бы, но даже и в голову бы ему не пришло, что это не монументально… и даже не понял бы он совсем: чего тут коробиться? И уж если бы только не было ему другой дороги, то задушил бы так, что и пикнуть бы не дал, без всякой задумчивости!..

Ну и, наконец, глубже всех, Толстой насчет роли

личности в истории в "Войне и мире":

Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.

И уж совсем добил живого бога моральной

оценкой:

И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости. Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.

Впрочем, ради справедливости надо отметить, что не все в России однозначно отвергли Наполеона. Мельников-Печерский утверждает, что в глухих лесах Заволжья даже образовалась немногочисленная секта, поклонявшаяся Наполеону и называвшаяся Наполеоновские.

Видимо, с тех пор и повелось, что в психиатрических лечебницах большинство пациентов именуют себя Наполеонами, но подробное исследование этого вопроса лежит за рамками нашей книги.

Мы уже говорили о том, что вся история современных государств — это продукт религиозной традиции: христианской, исламской, конфуцианской, а в последние годы отчасти и индуистской. Успех Европы невозможно объяснить, игнорируя христианские основы европейской цивилизации. Европейцы, подчинившие себе весь остальной мир, были христианами.

По мере роста вольнодумства и атеизма европейские колониальные империи рушились, а доминирующая роль Европы уходила в прошлое. Сегодня принято считать этот процесс положительным, а сохраняющееся исключительное богатство европейских стран объяснять теплым Гольфстримом, неоколониалистской эксплуатацией нищих туземцев и прочей ерундой. Исследователи-вольнодумцы привыкли однозначно осуждать христианство и церковь, противопоставляя христианским государствам раздираемую смутой языческую Римскую империю, сотрясаемую революциями и переворотами безбожную Францию XIX века и атеистический Советский Союз.

Авторы придерживаются другой концепции. Наиболее устойчивым государственным образованием, известным из истории, нам представляется Священная Римская империя, просуществовавшая более тысячи лет. В первый день Рождества 800 года в Риме папа Лев III короновал Карла Великого как римского императора. Эта церемония официально признала франкское государство в качестве преемника Западной Римской империи.