Андрей Матвеев - Идолы власти от Хеопса до Путина

Божественное право христианских королей и императоров, особенно поначалу, опиралось на очень скудный материальный ресурс. Деградация государственной власти пошла на пользу подданным. Простолюдины и аристократы вздохнули посвободнее и зажили несколько побогаче и поспокойнее, чем во времена Римской империи.

Вот такая закономерность. Как только империя рушится, ее бывшие подданные начинают лучше жить. Короли выжимали деньги из подданных на армию, потом немножечко на соборы. Даже приличные дворцы они смогли построить себе только на исходе Средних веков.

В сущности, все Средние века —это эпоха импотенции государства, столь приятная природе каждого человека. Семьи и большие кланы оказались если не сильнее, то вполне сравнимы по силам с государствами божьих помазанников.

Впрочем, всем сестрам по серьгам. Не стоило церкви торговать индульгенциями и племянников пристраивать на хлебные должности. Ну не готовы авторы признать, что после крушения языческого цезаризма наступила эра всеобщего счастья и благоденствия. Но шаг-то вперед был сделан колоссальный! Правителей перестали резать, как баранов, ежемесячно, а они перестали корчить из себя богов, стоящих над законом и здравым смыслом.

Например, после смерти Хлодвига в 511 году ни один из его потомков не выказал ни малейших талантов, и королевством могущественных франков управлял кто угодно, но не короли. И только в 751 году, двести сорок лет спустя, реальный наследственный правитель франков, мажордом (министр) Пипин Коротышка уговорил папу римского забрать корону у слабоумных "ленивых королей" и отдать ему и его потомкам. Увы, слабоумие — удел не только бедняков: у Роберта Бурбона, герцога Пармского, с 1872 по 1877 год родилось шесть слабоумных детей подряд! Но кто и когда терпел бы дурней во власти аж двести сорок лет?

В Средние века в Европе действительно добавилось закона и порядка. Держалось все это только на вере и церкви. Но и та и другая не смогли выдержать испытания тысячелетием. Спустя тысячу лет после Хлодвига и Теодориха великие мыслители Ян Гус, Лютер, Кальвин, Цвингли и другие очистили церковь от многостолетних наслоений пыли и грязи. Только омовение это, увы, было совершено кровью.

Мы вынуждены признать, что взаимоотношения между христианством и политиками всегда складывались крайне сложно. Германский император, стоя на коленях, босой, каялся перед папой в Каноссе. Истово верующий Иван Грозный казнил главу Русской православной церкви. А наш первый император Петр Великий вообще отменил патриаршество и лично возглавил церковь через подчиненный ему Синод.

Примеров таких уже не счесть, хотя по меркам истории христианство гораздо моложе политики и даже самого государства. Сразу за Реформацией Западную церковь сильно подкузьмил век Разума. Ну не успела оправиться.

Только от Ренессанса и Реформации оклемалась, как снова эти, с их Разумом! Сначала просто умники рационалисты, а затем и просветители, да еще с энциклопедистами. Новоявленный дух Просвещения требовал отправителя советоваться со своим народом, как будто ему мало было мандата на правление, выданного Господом Богом. Средневековые процедуры народоправства, введение которых в давние времена порождалось пережитками седой племенной старины и слабостью королевской власти, повсеместно распространились вновь из-за кризиса христианства и ослабления легитимности власти, основанной на Божьем выборе. Например, 14 декабря 1766 года наша Екатерина II опубликовала Манифест о созыве Уложенной комиссии, которая должна была систематизировать законы. Императрица издала такие указы о порядке выборов в депутаты: дворянам было разрешено избирать одного депутата от уезда, а горожанам — одного депутата от города. В комиссии приняли участие более 600 депутатов, 33 % из них были избраны от дворянства, 36 % — от горожан, куда также входили городские дворяне, а 20 % — от сельского населения (государственных крестьян). Первое заседание прошло в Грановитой палате в Москве, затем заседания были перенесены в Петербург. Заседания и дебаты продолжались полтора года, после чего комиссия, как всегда ничего не решив, была распущена.

Чуть позже во Франции тоже было созвано собрание дворян — нотаблей, которое согласилось на установление всеобщего поземельного налога и штемпельного сбора, а также на отмену дорожных повинностей. Парламент отказался зарегистрировать эти постановления, смело указывая на расточительность двора и королевы. И впервые с 1614 года французы потребовали созыва старинных и устаревших Генеральных штатов, в которых духовенство и дворянство имели равные голоса со всем остальным французским народом, третьим сословием.