Елена Майорова - Александр III - богатырь на русском троне

Как это часто бывает, родители оказались дальновиднее детей. Несмотря на то что в браке родилось шестеро сыновей и дочь, красавица Ирина, Сандро показал себя непутевым мужем: он постоянно «эмансипировал» Ксению, предлагая ей не мешать ему и самой заводить на стороне романы, а потом обмениваться впечатлениями. Неудивительно, что в конце концов они разъехались.

Пока же самую большую радость дарило императору общение с младшими детьми: Михаилом [25] Расстрелян большевиками около Перми в 1918 г. и Ольгой, по-домашнему Мишкиным и Беби.

«Моя милая душка Минни! Вот я опять в нашей милой Гатчине, и ты не можешь себе представить, до чего я рад и как наслаждаюсь, что вырвался из этого кошмарного Петербурга. Миша и Беби встретили меня на лестнице, и мы сейчас же отправились гулять втроем; я наслаждался, погода отличная, теплая, воздух чистый и главное — тишина, нет этой несносной городской суеты…»

«Пошли гулять с Мишей и Ольгой по Александрии; все в порядке, зелень отличная, дубы распустились и поганых зеленых червяков вовсе нет… После чаю дал Ольге подарки, мы были только втроем с Мишей. Происходило у меня в кабинете. Беби до того была рада и счастлива, что кидалась на меня благодарить несколько раз, а потом от радости валялась на диване и на полу».

В 1891 году в Ливадии императорская чета торжественно отметила 25-летие своей свадьбы. Четверть века радостей и горестей, сложностей, компромиссов — но, вобщем, счастливой жизни. Ни одной измены, ни одного расхождения во мнениях, ни одной серьезной ссоры; ни малейшей тени сожаления, что судьба так непросто их соединила — кто еще из коронованных супругов мог сказать о себе подобное? Собрались родственники из Дании, Греции, Германии, и даже королева Виктория отпустила свою кроткую невестку Александру, принцессу Уэльсскую.

Казалось, впереди еще много спокойных счастливых лет.

Годы с 1892 по 1894-й, как оказалось, последние годы жизни императора, были омрачены не только болезнью почек — как выяснилось позже, нефритом, — но и растущим непониманием между царем и его окружением. Открылись серьезные расхождения между Александром и его старым воспитателем Победоносцевым.

Значение этого человека довольно хлестко определил в своем письме приятелю Константин Леонтьев: «Он как мороз; препятствует дальнейшему гниению, но и расти при нем ничего не будет, он не только не творец, но даже не реакционер, не восстановитель, не реставратор, он только консерватор в самом тесном смысле слова: мороз, безвоздушная гробница, старая «невинная» девушка и больше ничего!!»

Это мнение, по существу, разделял и Александр III, говоривший о Победоносцеве: «… он только отличный критик, но сам никогда ничего создать не может». Возможно, это было связано с тем, что во второй половине своего правления он заметно охладел к Победоносцеву, у которого не было никакой дельной программы государственного переустройства, а только всеобщее злобное критиканство. По своему обыкновению, Победоносцев глубоко вздыхал, жаловался и воздевал руки к небу (его любимый жест). Он не был человеком серьезных планов; его больше интересовали дворцовые интриги, назначения, пресса и цензура. Он не был ни для кого надежным союзником.

В 1886 году обсуждалась мысль о заточении Толстого в Суздальский монастырь-тюрьму. Высшее духовенство по всей стране ополчилось на него, требуя предать его анафеме. К мнению Синода присоединился обер-прокурор Победоносцев. Причиной этого послужили некоторые откровенные высказывание графа Толстого.

«Православная церковь? — писал он. — Я теперь с этим словом не могу уже соединить никакого другого понятия, как несколько нестриженых людей, очень самоуверенных, заблудших и малообразованных, в шелку и бархате, с панагиями бриллиантовыми, называемых архиереями и митрополитами, и тысячи других нестриженых людей, находящихся в самой дикой, самой рабской покорности у этих десятков, занятых тем, чтобы под видом совершения каких-то таинств обманывать и обирать народ».

Однако император Александр III запретил открытое шельмование писателя, хотя у него вызывали отвращение христианско-социалистические теории отшельника из Ясной Поляны.

О Победоносцеве под именем Топорова писал Толстой в своем романе «Воскресенье»: «Как все люди, лишенные основного религиозного чувства, сознанья равенства и братства людей, он был вполне уверен, что народ состоит из существ совершенно других, чем он сам, и что для народа необходимо нужно то, без чего он сам может очень хорошо обходиться. Сам он в глубине души ни во что не верил и находил такое состояние очень удобным и приятным, но боялся, как бы народ не пришел в такое же состояние, и считал, как он говорил, священной обязанностью своей спасать от этого народ.