Лев Безыменский - Операция «Миф»

Кому тогда были адресованы эти угрозы — нетрудно понять, если учесть, что из 26 присутствовавших не менее 8 были вскоре уничтожены. Но тогда они дружно пили за здоровье великого вождя. Внимание руководителя «штаба мировой революции» Димитрова должно было привлечь другое: неожиданное обращение Сталина к «хорошему делу» русских царей. На первый взгляд, оно не могло не покоробить Димитрова. Но вскоре тому пришлось выслушать больше: рекомендацию Сталина… распустить Коминтерн. 20 апреля 1941 года Димитров записал такие слова Сталина:

«Интернационал был создан при Марксе в ожидании близкой международной революции. Коминтерн был создан при Ленине также в такой период. Теперь на первый план выступают национальные задачи для каждой страны» [36].

Сталин напрямик сказал раболепно подчинявшемуся ему болгарину, что Коминтерн «является помехой». Правда, начавшаяся через два месяца война помешала осуществлению плана Сталина. Коминтерн был распущен лишь в 1943 году. Но уже в годы войны тот же Димитров фиксировал в дневнике очередное обращение Сталина к идеям монархии. Беседуя с болгарскими гостями в январе 1945 года, Сталин стал рассуждать о судьбах панславизма, обращение к которому он счел полезным для создания «великого» блока славянских государств в Европе в составе Болгарии, Югославии и СССР (о Польше и Чехословакии речи не шло). И вдруг Сталин стал размышлять:

«Может, мы делаем ошибку, когда думаем, что советская форма единственная, которая ведет к социализму. Оказывается на деле, что сов. форма лучшая, но совсем не единственная. Могут быть и другие формы — демократическая республика и даже в известных условиях — конституционная монархия…» [37].

Многие исследователи послевоенного советского периода склоняются к тому, что Сталин вел дело к провозглашению себя монархом. Его явная склонность к возвращению старых царских мундиров и иерархических форм, введение раздельного обучения в школах говорили о многом — ведь описал же замечательный белорусский писатель Алесь Адамович Сталина в виде государя! Кто бы посмел возразить Сталину, если бы он возложил на себя корону императора всероссийского и всесоветского?..

Но весной 1945 года в Москве думали о другом — о завершении справедливого дела народа, государства и армии: о Победе. 29 марта маршал Жуков прибыл в Ставку для обсуждения последних деталей предстоящей последней битвы, которую решено было начать 16 апреля.

Правда, Адольф Гитлер тешил себя надеждой, что советские войска не пойдут на Берлин. Он говорил в марте генералу Гудериану:

— Русские не будут так глупы, как были мы, когда, ослепленные близостью Москвы, хотели непременно взять ее. Ведь как раз вы, Гудериан, хотели быть первым в Москве со своей армией. Вы должны были бы лучше других знать, к чему это привело…

Да, Гудериан знал, чем это кончилось. Но напрасно Адольф Гитлер успокаивал себя и других, что мощные советские удары минуют столицу третьего рейха. Вместе с Гитлером занимался этим «самоутешением» и немецкий генштаб. Как свидетельствуют германские историки А. Филиппи и Р. Хейм, немецкая разведка располагала сведениями, будто в советском командовании были расхождения: Жуков, мол, хотел наступать на Берлин, а Сталин предпочитал направить удар на Прагу.

Когда уже после войны я при случае рассказал об этом маршалу Жукову, тот рассмеялся:

— Чепуха! Конечно, и на этот раз немцы не знали о наших намерениях. Берлинская операция в это время была не только задумана, но и разработана почти во всех подробностях…

А вскоре она была осуществлена.

В том, какая судьба ожидает Адольфа Гитлера и его соратников в случае поражения Германии в войне, у фюрера, рейхсканцлера и верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии сомнения быть не могло.

Первая декларация — так называемая «Сент-Джеймсская» — о наказании за преступления, совершенные во время войны, подписанная 9 государствами, к которым присоединились еще 10 государств, была провозглашена в Лондоне 13 января 1942 года. В ней выражалась готовность осуществить как одну из целей войны «наказание путем организованного правосудия тех, кто виновен и ответствен за эти преступления независимо от того, совершены ли последние по их приказу, ими лично или при их соучастии в любой форме». 18 декабря 1942 года последовала совместная декларация 12 государств о наказании виновных за истребление населения Европы. В ней прямо упоминался Гитлер. Наконец, Московская декларация СССР, США и Англии от 30 октября 1943 года говорила об ответственности за совершение военных преступлений и вводила понятие «главные военные преступники», наказание коих должно было быть условием «любого перемирия любому правительству, которое может быть создано в Германии».