Лев Безыменский - Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны

Как быстро меняются понятия, как они возникают и исчезают! Казалось, слова «второй фронт», вошедшие в обиход с начала Великой Отечественной войны, всем понятны: речь идет о том, что помимо фронта боев Советской Армии, защищавшей свою родину с 22 июня 1941 года, должен был возникнуть еще один, второй фронт сражений вооруженных сил антигитлеровской коалиции с тем же вермахтом, который сначала захватил почти всю Европу, а затем капитулировал в зале бывшего инженерного училища в берлинском пригороде Карлсхорт.

Кто первым назвал этот фронт «вторым»? Вероятно, Сталин, поставивший уже летом 1941 года перед союзниками — США и Англией — вопрос о форме их участия в войне. Слова «второй фронт» он употребил в своем послании Черчиллю 18 июля 1941 года. С тех пор о втором фронте непрерывно говорили и писали — вплоть до 6 июня 1944 года, когда союзники высадились в Нормандии. Да и сейчас понятие второго фронта вошло в научный обиход.

Но, как и остальные военные понятия, «второй фронт» понятие неточное. На самом деле все великие державы принимали участие уже в 30-х годах в операциях, которые автор хочет назвать «третьим фронтом». На этом фронте не раздавались выстрелы, не двигались дивизии — хотя речь, в конце концов, должна была идти (и шла!) о военных действиях. Как выясняется сейчас, уже давно между странами-участницами мировой политики велись, переговоры, которые выпадали из схемы «одного» или «двух» фронтов, вроде как деливших тогдашний мир. Так в середине XX века возник некий «третий фронт», за которым было не легко уследить. И не только потому, что его участники старались скрыть свои действия (что было вполне понятно). Но и потому, что «третий фронт» постоянно менял своих участников!

Судите сами: сначала, то есть в послеверсальской Европе XX века, это были страны-победительницы войны первой. Они, основываясь на достигнутых результатах, ревностно старались не допустить успеха своих собственных союзников — не гнушаясь блока со своими бывшими врагами. Но внезапно появился и новый участник: страна, совершившая социальный поворот и переворот. Что было делать с ней? Держать в стороне от участия в мировой политике? Использовать в качестве пугала для новых союзов и комбинаций? Вариантов было предложено много, причем и в лагере победителей первой войны, и в лагере побежденных, наконец, в лагере «нового компонента», выдвинувшего необычный доселе лозунг мировой революции. Так на карте Европы (и всего мира) возникали совершенно новые комбинации, не говоря уже о том, что некогда пассивные «задворки Европы» стали выдвигать свои собственные претензии.

Все понимали — Вторая мировая война неизбежна, тем более что родившийся на свет Советский Союз так или иначе планировал новый, всемирно-революционный конфликт. Но не СССР суждено было стать его зачинщиком. Эта роль выпала стране, казалось, вышедшей в Первой мировой «в расход». Национал-социалистическая партия Германии и ее глава Адольф Гитлер стали инициатором новых стычек. Причем обозначив перед всем миром объекты своих претензий: Австрию, Чехословакию, Польшу как месть своим давним соперникам — Англии и Франции, Соединенным Штатам.

Конечно, дата 1 сентября 1939 года считается началом Второй мировой войны. Не будем дебатировать — справедливо ли это: так или иначе, 1939 год стал рубежом для всего мира. Мы же, стремясь обозначить и описать рубежи тайной дипломатии мировой войны, названные условно «третьим фронтом», приступим к описанию тех объектов, которые избрал агрессор.

Автор не раз занимался исследованием этих сложных вопросов (в своих книгах, изданных в 60—80-х годах), и теперь счел возможным свести результаты своих исследований и новых документов воедино. Здесь они представлены в неком хронологическом порядке: от операции «Грюн» (захват ЧССР) до последних месяцев Второй мировой войны. Новое поколение должно четко осознать значение великих побед России, одержанных благодаря — а иногда вопреки! — констелляции политических и военных сил минувшего века.

Да, действительно, теперь это не так сложно. Вы звоните по телефону или пишете письмо, в котором выражаете пожелание встретиться и побеседовать на темы, касающиеся недавнего прошлого. Ваш собеседник (или адресат) осведомляется о том, что вас интересует, и, как правило, просит заранее уточнить вопросы. Через некоторое время вы получаете ответ: он не обязательно положительный. Однако г-н штандартенфюрер никогда не скажет, что не желает беседовать с советским писателем. Нет, он просто не располагает необходимыми сведениями или уже все сказал в беседах с другими людьми, интересующимися именно этой проблемой.