Вадим Роговин - Была ли альтернатива? («Троцкизм» - взгляд через годы)

Основная канва сообщения Микояна, на наш взгляд, не может вызывать сомнений — настолько точно передан в ней интриганский почерк Сталина. Косвенным подтверждением этого сообщения является и то, что Микоян за участие в конспиративной сталинской интриге получил «награду»: на XI съезде он впервые был избран кандидатом в члены ЦК.

Вместе с тем, нельзя отказать в убедительности и комментарию старого большевика А. Зимина к этому фрагменту воспоминаний Микояна: «Конечно, Микоян не был бы сам собой, если бы не припутал Ленина к этому сталинскому „мероприятию“, не просто антипартийному и аморальному, но представляющему собой тяжёлое преступление против партии, носящему характер внутрипартийного заговора. Сталин, видите ли, сказал ему, что передаёт поручение Ленина. Очень вероятно, что Сталин так и сказал: свои надругательства над большевистской партией и её партийными нормами Сталин старался прикрывать именем Ленина. Но не удивительно было бы, если бы оказалось, что Микоян эту ссылку на Ленина сам присочинил: чтобы перед нынешним читателем оправдаться в исполнении предложения Сталина. Так или иначе, перед нами грязная инсинуация против Ленина,— впрочем, совершенно в неосталинистской манере подделывать политический портрет Ленина под Сталина, а ленинизм изображать прообразом сталинщины. Ленину было органически чуждо и отвратительно интриганство во внутрипартийных отношениях, а уж о тайных махинациях по подтасовке партийного съезда и говорить нечего. Да у Ленина и не было оснований бояться Троцкого и опасаться его авторитета и успехов в партии, особенно в этот период их нарастающего взаимного доверия и сближения — политического и личного. Сталин же, как мы видели, при его характере и планах, мог быть полон зависти, ненависти, подозрительности, страха по отношению к Троцкому» [62] Зимин А. У истоков сталинизма. 1918—1923. Париж, 1984. С. 400, 401. .

С 1921 года Сталин начал интриговать и против Ленина, не страшась даже вступать с ним в острые конфликты. Об этом свидетельствует, в частности, запись М. И. Ульяновой, которую она сделала в результате размышлений о действительном характере взаимоотношений между Лениным и Сталиным в последние годы жизни Владимира Ильича. Она отмечала, что ещё до лета 1922 года слышала о недовольстве Сталиным со стороны Ленина. «Мне рассказывали,— писала в подтверждение этого Ульянова,— что, узнав о болезни Мартова, В. И. просил Сталина послать ему денег. „Чтобы я стал тратить деньги на врага рабочего дела! Ищите себе для этого другого секретаря“,— сказал ему Сталин. В. И. был очень расстроен этим, очень рассержен на Сталина» [63] Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 197. .

Далее Ульянова писала, что у Ленина были и другие поводы для недовольства Сталиным. В подтверждение этого она ссылалась на рассказ старого большевика Шкловского о письме к нему Ленина, из которого «было видно, что под В. И., так сказать, подкапываются. Кто и как — это остаётся тайной» [64] Там же. .

В этом письме, написанном 4 июня 1921 года и впервые полностью опубликованном лишь в 1989 году, говорилось: «Вы вполне правы, что обвинять меня в „протекционизме“ в этом случае — верх дикости и гнусности. Повторяю, тут интрига сложная. Используют , что умерли Свердлов, Загорский и др. …Есть и предубеждение, и упорная оппозиция, и сугубое недоверие ко мне в этом вопросе. Это мне крайне больно. Но это — факт… Я видел ещё такие примеры в нашей партии теперь. „Новые“ пришли, стариков не знают. Рекомендуешь — не доверяют. Повторяешь рекомендацию — усугубляется недоверие, рождается упорство . „А мы не хотим“!!!» [65] Там же. С. 201.

Из содержания письма не ясно, какой и с кем конкретно конфликт имел в данном случае Ленин, но вполне ясно, что Ленину приходилось уже к тому времени неоднократно сталкиваться с резким противодействием его предложениям и даже со «сложными интригами» против него (по-видимому, прежде всего в вопросах распределения высших партийных кадров, которыми ведало Оргбюро ЦК). Активизации интриганских действий Сталина в 1921 —1922 годах благоприятствовали частые отключения Ленина от непосредственного участия в работе центральных органов партии и государства в результате ухудшения его здоровья. В начале декабря 1921 года Ленину по предписанию врачей пришлось уехать в подмосковную деревню, где в мае 1922 года его поразил первый удар, после которого в течение двух месяцев он не был способен ни двигаться, ни говорить, ни писать.