Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945)

Лиза Магун, одна из бойцов сопротивления, выходила из гетто вместе с рабочей бригадой, снимала с одежды отличительный знак, жила какое-то время в Вильнюсе с поддельными документами, выполняя задания подпольщиков, и возвращалась затем обратно. "Вокруг недоумевали, встречая Лизу: "Ты в гетто? Но это же безумие. У тебя документы, знакомые поляки, надежная квартира, арийская внешность... Если бы нам всё это…" А Лиза только улыбалась своей обаятельной улыбкой: "Безумие? Может быть…"

Ее арестовали, допрашивали в гестапо, пытали, но она не выдала никого. В феврале 1943 года Лизу Магун расстреляли в Понарах – было ей двадцать два года. Из тюрьмы она сумела переслать записку: "Я спокойна. Знаю, ради чего отдам свою жизнь… Держитесь. Ваша Лиза". На тридцатый день после ее гибели Барух Гольдштейн пронес в гетто немецкий пулемет – ему присвоили наименование "Лиза". Имя Лизы Магун стало символом борьбы. Сигналом для немедленного сбора бойцов в назначенном месте, в полной боевой готовности выбрали пароль: "Лиза зовет!"

Летом 1943 года немцы раскрыли существование ФПО, арестовали Ицика Витенберга, в наручниках повели из гетто, но бойцы сумели отбить своего командира. Ружка Корчак вспоминала: "Решаем укрыть Витенберга в надежном месте. Светает. Полицейские стерегут на всех углах. Командира переодевают в длинное черное платье и платок. Выхожу с ним. Идем на улицу Страшун в хорошо замаскированную комнату-тайник. Перед домом – полицейский пост… Они с подозрением посматривают на странную пару. Мы продолжаем свой путь с независимым видом, я что-то громко рассказываю семенящей рядом "старухе". Прошли. Никто нас не остановил…"

И тогда гестаповцы предъявили ультиматум: если в тот же день не выдадут Витенберга живым, в гетто войдут солдаты и уничтожат всех его обитателей. Я. Генс, председатель юденрата, призвал евреев найти командира ФПО, чтобы избежать карательной акции: "Помогите нам выдать Витенберга! Спасите своих жен и детей!" Ружка Корчак: "Гетто бушует. Гетто нас ненавидит… Внезапно гетто увидело в нас врагов, изменников, провокаторов!.. Полиция шныряет вокруг, ищет Витенберга. Штаб решает отправиться к Ицику и вместе с ним решить, как действовать… Командир отдает последние распоряжения. Назначает своего преемника – Аббу Ковнера… По гетто проносится сообщение: Витенберг передает себя в руки гестапо. Витенберг добровольно идет на смерть. Гетто облегченно вздыхает… "Герой! Честь и слава Витенбергу!" И он идет с поднятой головой, не сгибаясь, вольный человек… В полдень приходит ошеломляющее известие: Витенберг скончался еще до допроса. Он умер на рассвете…"

Девочка в гетто Вильнюса записывала в дневнике: "Не знаю, сколько я еще буду жить, но за это должна быть благодарна Витенбергу. Сегодня он меня спас. Не только меня – маму, Миру, детей, тысячи матерей и детей…" Через неделю после гибели Витенберга ушла в леса группа вооруженных бойцов ФПО во главе с Й. Глазманом. Им предстояло пройти двести километров незнакомого пути в обход вражеских застав; часть бойцов погибла, попав в засаду, остальные – менее пятнадцати человек – стали основателями партизанского отряда "Некоме" ("Месть").

5

В книгах и учебниках истории хранится память о знаменитом восстании в гетто Варшавы в 1943 году. Когда голодные, почти безоружные бойцы, запертые в западне, с пистолетом и самодельной гранатой выступили против танков, пушек, бомбардировщиков, против сытых и тренированных солдат. Немцы рассчитывали подавить восстание за пару дней, но бои длились неделя за неделей; германское командование признавало, что в гетто погибло немало немецких солдат: "Евреи яростно защищаются. Борьба с ними требует от нас кровавых потерь и значительных усилий".

Горели и рушились здания, а они держались до конца, бойцы варшавского гетто, переходили из дома в дом, убивали врагов и погибали один за другим. Они не пожелали стать жертвами и остались в нашей памяти победителями, несмотря на поражение. Мордехай Анелевич, руководитель восстания, написал в последнем письме 23 апреля: "Мир тебе, мой друг! Быть может, еще встретимся! Но главное – мечта моей жизни свершилась. Я был свидетелем потрясающей, героической борьбы еврейских бойцов".

Так оно было в Варшаве, но сопротивления врагу – менее известные, а то и неизвестные совсем – возникали в разных местах по всей Европе, в том числе и на оккупированных территориях Советского Союза.

Несвиж, Минская область. В гетто проносили тайком со склада комендатуры пистолеты, гранаты, даже разобранный по частям ручной пулемет. Когда стало известно о ликвидации гетто в соседнем местечке, евреи собрались на поминальную молитву, и Шолом Холавский, один из руководителей подполья, сказал присутствовавшим: "Может быть, мы – последнее гетто и последние евреи. Будем бороться за наши жизни". Они установили пулемет на втором этаже синагоги, разделились на боевые группы, приготовили бутылки с зажигательной смесью. Это случилось 22 июля 1942 года: первое, быть может, массовое сопротивление евреев на захваченной террритории СССР. Полицейские окружили гетто, чтобы провести "селекцию" и оставить в живых лишь группу ремесленников, но неожиданно начал стрелять пулемет, завязался бой, загорелись подожженные дома. Узникам удалось вырваться из гетто; двадцать пять человек сумели уйти к партизанам, остальные были уничтожены.