Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.)

Не раз приходилось мне слышать от русских, простых и интеллигентных людей, слова сочувствия к мукам, постигшим евреев во время гитлеровской оккупации. Но иногда сталкивался я и с ненавистью, переживал ее душой и шкурой своей. Случалось мне слышать черные слова, обращенные к истерзанному Гитлером еврейскому народу, от пьяных в автобусах, в очередях, столовых…"

Гроссман хотел напечатать "Путевые записки" в журнале "Новый мир", однако цензура не разрешила упоминать "о явлениях антисемитизма". Н. Роскина вспоминала:

"Цензор потребовал изъять несколько фраз, связанных с еврейской темой. Всего лишь несколько фраз! И как легко, казалось бы, безболезненно они изымались! Гроссмана уговаривали согласиться на это все… Нет, Гроссман не согласился. Вещь была вынута из готовой книжки журнала и долго еще лежала в его письменном столе…

К стыду своему, я говорила то же, что и все: "Ах, зачем же вы это сделали, здесь столько сказано, стоило ли из-за небольшой купюры всё губить"… Гроссман пожал плечами и сказал как-то смущенно, застенчиво: "Не знаю, мне всё это показалось оскорбительным…"

Тяжело было видеть его убитым. Как сейчас передо мной его грузная фигура в кресле. Он был уже смертельно болен, но об этом еще никто не знал, и он сам тоже".

Василий Гроссман умер в 1964 году – было ему 59 лет. "Путевые записки" опубликовали после его смерти в журнале "Литературная Армения" под названием "Добро вам!", однако цензурные сокращения там всё еще присутствовали. "Путевые записки" заканчивались такими словами: "Пусть обратятся в скелеты бессмертные горы, а человек пусть длится вечно… Баревдэс – добро вам армяне и не армяне!"

До последних дней жизни Гроссман работал над повестью "Всё течет…", которую писал без оглядки на цензуру. Это книга о репрессиях сталинского времени, о коллективизации и голоде на Украине в начале 1930-х годов, о лагерях и послевоенной антиеврейской кампании, размышления о прожитом и предстоящем.

Повесть "Всё течет…" распространяли в "самиздате", когда ее автора не было уже в живых; в ней есть такие строки:

"После смерти Сталина дело Сталина не умерло…

Живет построенное Сталиным государство без свободы. Не ушла из рук партии созданная Сталиным мощь промышленности, вооруженных сил, карательных органов. Несвобода по-прежнему незыблемо торжествует от моря до моря… Действует всё та же система выборов, всё так же скованы рабством рабочие союзы, всё так же беспредельно несвободны и беспаспортны крестьяне, всё так же талантливо трудится, шумит, жужжит в лакейских интеллигенция великой страны…

Государство без свободы вступило в свой третий этап. Его заложил Ленин. Его построил Сталин. И вот наступил третий этап – государство без свободы построено, как говорят строители, введено в эксплуатацию… Небоскреб заселен новыми жильцами… Фундамент небоскреба – несвобода – по-прежнему незыблем.

Что же дальше будет? Так уж ли незыблем этот фундамент?.."

***

Система глушения радиопередач в СССР существовала многие годы, и в 1986 году КГБ сообщал: "Для глушения используются 13 радиоцентров дальней защиты и 81 станция местной защиты… Средствами дальней и местной защиты с разной степенью эффективности перекрываются регионы страны, в которых проживает около 100–130 миллионов человек".

***

После посещения Хрущевым выставки в Манеже вышел в свет роман-памфлет "Тля" И. Шевцова, и издательство разъяснило читателям: "Автор показывает острую борьбу между представителями реалистического и формалистического искусства… Это наступательная, боевая книга".

Герои Шевцова высказывались на злободневные темы: "Говорят, формалистскую мазню Фалька и Штеренберга из подвалов вытащили…" – "Пастернак, трава такая, вроде петрушки…" Лейба Бронштейн (Троцкий) назван в книге главой "всемирного масоно-сионистского заговора".

***

В 1968 году А. Белинков опубликовал в журнале "Байкал" две главы из своей книги "Сдача и гибель советского интеллигента: Юрий Олеша". Редколлегию разогнали, номера журнала изъяли из обращения, автора заклеймили на страницах "Литературной газеты"; в том же году Белинков уехал для лечения за границу и не вернулся в Советский Союз.

Из его высказываний: "Я жил в стране-застенке и писал то, что хотел писать. Меня или сажали в тюрьму, или не печатали, или печатали, вырывая страницы, главы, куски сердца. Но ни одной строки, угодной им, удобной им, они не могли заставить меня написать".

***

Хрущев определил мемуары И. Эренбурга "Люди, годы, жизнь" как "взгляд из парижского чердака на историю советского государства". В 1964 году мемуары рассматривал Президиум ЦК партии и принял решение: разрешить печатать, если будут смягчены темы – "еврейский вопрос" и критика идеологов партии, руководителей искусства.