Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.)

Преступники признались, что… умертвили товарища А. А. Жданова… сократили жизнь товарища А. С. Щербакова… старались вывести из строя маршала Василевского А. М., маршала Говорова Л. А., маршала Конева И. С… и других, однако арест расстроил их злодейские планы, и преступникам не удалось добиться своей цели.

Установлено, что все эти врачи-убийцы, ставшие извергами человеческого рода, растоптавшие священное знамя науки и осквернившие честь деятелей науки, – состояли в наемных агентах у иностранной разведки.

Большинство участников террористической группы (Вовси М. С., Коган Б. Б., Фельдман А. И., Гринштейн А. М., Этингер Я. Г. и др.) были связаны с международной еврейской буржуазно–националистической организацией "Джойнт"‚ созданной американской разведкой якобы для оказания материальной помощи евреям в других странах… Арестованный Вовси заявил следствию, что он получил директиву "об истреблении руководящих кадров СССР" из США от организации "Джойнт" через врача в Москве Шимелиовича и известного еврейского буржуазного националиста Михоэлса.

Другие участники террористической группы (Виноградов В. Н., Коган М. Б., Егоров П. И.) оказались давнишними агентами английской разведки.

Следствие будет закончено в ближайшее время".

3

За несколько лет до этого произошло событие, не имевшее, казалось, серьезного значения. В 1948 году в Министерство государственной безопасности поступило письмо Л. Тимашук, врача Кремлевской больницы, которая сообщала о неправильном лечении члена Политбюро А. Жданова. После снятия электрокардиограммы Тимашук установила у больного "инфаркт миокарда", но именитые профессора П. Егоров, В. Виноградов и В. Василенко отклонили ее диагноз и заставили его переписать в соответствии со своими выводами; более того, они разрешили Жданову вставать с постели, гулять по парку и смотреть кинофильмы.

В своем письме Тимашук настаивала "на соблюдении строжайшего постельного режима для Андрея Александровича", но через несколько дней Жданов умер. Сообщение Тимашук попало к Сталину, однако он не придал этому особого значения и распорядился отправить письмо в архив, где оно пролежало четыре года.

Государственный антисемитизм постепенно нарастал; его чутко улавливали повсюду, от руководителей до рядовых сотрудников, и весной 1949 года в Кремль поступило письмо из Ленинграда: "Санкт-Петербург – Петроград – Ленинград – искони русский город и даже построенный на костях только русских рабочих. Его население всегда в основном русское… В настоящее время… для русских в системе здравоохранения создалось уже совершенно невыносимое положение, здесь все русские решительно вытеснены". Автор письма привел обширный перечень еврейских фамилий, и в Ленинград направили контролера для основательной чистки в системе здравоохранения.

В 1949 году в ЦК партии сообщили: "Тон в науках невропатологии и психиатрии задают исключительно евреи…" Вскоре из Центрального института судебной психиатрии уволили 14 евреев – "по собственному желанию", "по сокращению штатов" и "вследствие ликвидации отделения". Та же участь постигла группу преподавателей-евреев 2-го Московского медицинского института, некоторых из них арестовали затем по "делу врачей-вредителей".

Я. Рапопорт, профессор-паталогоанатом: "Изгнание евреев-профессоров из медицинских вузов открыло неожиданный легкий путь к кафедрам многим бездарным тупицам, прозябавшим около науки без надежды на ее признание… Преемники вакантных мест без страха и сомнения занимали их. Они были убеждены в том, что ум присваивается вместе с должностью".

Летом 1950 года выявили чрезмерное количество "лиц еврейской национальности" в клинике Института лечебного питания. Часть евреев уволили, а профессора Л. Берлина и врача Б. Левина приговорили к 25 годам лагерей как "английских шпионов". Не выдержав волнений, умер руководитель клиники профессор М. Певзнер; его жену арестовали и под пытками добивались признаний, что покойный муж сотрудничал с британской разведкой.

В ноябре 1950 года подошла очередь профессора Я. Этингера, известного в стране кардиолога, который лечил руководителей партии и правительства. На допросах Этингер категорически отрицал свою вину – в наказание его поместили в сырую камеру с искусственным охлаждением. Испытание оказалось чрезмерным для пожилого человека, и Рюмин сумел получить необходимые показания о "единомышленниках Этингера, еврейских националистах", среди которых оказалось около двадцати врачей.