Валентин Пикуль - Париж на три часа

Мале подошел к столу и показал на Лаборда:

- Не я ли приказал арестовать этого человека?

- Где и когда? - притворился Дузе наивным малым.

- Здесь, в этих бумагах.

- Ну, значит, я еще не дочитал до этого места... Мале распахнул окна штаба на площадь:

- Чтобы у вас не оставалось дурных сомнений, можете выглянуть на улицы: и штаб и комендатура уже оцеплены войсками... Лаборд, я знаю - все это вам не по вкусу, но отечество в опасности, а потому извольте отправиться под арест.

- Так уж сразу? Поймите, что я еще не завтракал...

Стремительным шагом он покинул кабинет Дузе.

- Дузе, куда понесло твоего помощника?

- Откуда я знаю? Наверное, к завтраку...

***

Лагори удалился, и события в особняке министра на улице Святых Отцов непростительно затянулись. Герцог Ровиго - в ночной рубахе - стоял внаклонку, с вывернутыми назад руками, а солдатам уже надоело его держать в таком положении.

Люди не разговаривали - лишь старинные куранты, в бронзе и мраморе, не спеша отщелкивали роковое время, и того, а герцог, выждав удобный момент, снова обратился к Пиккерелю:

- А все-таки кто вы такой? И откуда ваши солдаты? Пиккерель охотно объяснил.

- Так, значит, вы не заговорщики?

- Да нет, - вразброд отвечали солдаты. - Нас привел сюда тот генерал, который накричал на вас и выскочил.

- Несчастные! Знаете ли вы этого генерала?

- Нет, - отозвались солдаты когорты. Герцог Ровиго вздохнул почти с облегчением:

- Зато я хорошо знаю: это приятель преступника Моро, изгнанного в Америку, он бежал из тюрьмы, куда я же посадил его... Он погубит себя и вас! Но меня-то вы знаете?

Увы, солдаты его не знали. Это на миг обескуражило министра, но он уже ковал железо, пока оно горячо.

- Взгляните на мраморный бюст в углу, - сказал Савари, - и сравните его с моим лицом... Разве это не я?

Солдаты посмотрели на голову человека, высеченную из белого каррара и увенчанную лавровым венком патриция.

- Ну, сударь, - ответили ему. - Этот истукан, сразу видно, из святых отцов церкви... Но вы-то ведь не святой!

Савари снова поник, а Пиккерель шепнул ему на ухо:

- Они не знают, но я вас знаю. Хотя, скромный офицер, я не имел чести быть представленным ранее... И тогда министр полиции обрушился на него:

- Ах, знаете? Если так, сразу арестуйте Лагори... Немедленно! - указывал герцог. - Стоит гвардии императора вскочить на коней и - горе вам всем. За неисполнение же моего приказа вы будете расстреляны мною через полчаса!

- Не слишком ли быстро сыплются ваши пули? - обиделся Пиккерель, задетый угрозами за живое.

- Нет! - орал герцог. - Всего четверть часа нужно конным гренадерам, чтобы доскакать сюда от казарм...

Пиккерель искоса глянул на часы, и Савари (опытный ученик Фуше) сразу же заметил в нем смену настроения. Ага! Теперь, после удара хлыстом, должна последовать ласка.

- Я же по глазам вижу, - ворковал министр, - вы честный и благородный человек. Так не марайте себя преступлением, цели которого, я уверен, вам даже неизвестны... Не лучше ли мы совместно спасем этих обманутых и несчастных солдат?

Пиккерель совсем уже было размяк от речей министра, но тут Ровиго совершил оплошность: он вдруг вцепился в эфес его шпаги. Пиккерель возмутился такой подлостью:

- Лестью не купите! Я честный солдат нации... Случайно бросив взгляд в окно, герцог Ровиго испугался. Он увидел, что возвращается Лагори, рядом с ним идет человек с обнаженной шпагой, а лицо его, как у палача, было закрыто капюшоном. Ровиго обратился к Пиккерелю:

- Не дайте меня убить.., умоляю вас, капитан! Пиккерель тоже выглянул в окно и в человеке с капюшоном узнал генерала Гидаля. Лагори и Гидаль, писал Савари в своих мемуарах, "ворвались ко мне как бешеные... Лагори остался позади солдат, что произвело на меня отвратительное впечатление".

Да! Иметь дело с Гидалем было труднее...

***

Гидаль не мог пожаловаться на недостаток жизненной энергии и доказал это даже сейчас, успев где-то позавтракать и выпить. Он сразу приткнул к шее министра ледяное острие своей шпаги, речь его перемежалась марсельскими ругательствами.

- Попался! Так это тебе, подлецу, отсыпают денег только за то, чтобы ты сортировал французов по тюрьмам?

- Гидаль? - вроде не сразу припомнил его Ровиго. - Ведь я думал, что вы уже в Марселе... Надеюсь, вас помиловали?

От этих подлых слов Гидаль рассвирепел. Его шпага чиркнула по шее министра, оставив на ней красную борозду.

- Убью! Но сначала ты поедешь со мной в сенат.

- Зачем? Чтобы продлить мой позор?..