Игорь Бунич - Быль беспредела, или Синдром Николая II

— Что еще за новости? — возмутился Куманин. — В каких противогазах? Куда вы меня привезли?

— Куда приказано, — сказал начхим, — вы же хотели место у часовни осмотреть. Тут уже недалеко, примерно с полкилометра.

— А противогазы-то зачем? — Куманин последний раз натягивал противогаз на военных сборах в институте и никаких приятных воспоминаний об этом не сохранил. Главное, что запомнилось — в противогазе ничего не видно.

— Я думал, вы в курсе, — неуверенно произнес начхим. — Разве командующий вас не предупредил?

Командир дивизии говорил много, но по существу не сказал ничего, видимо считал, что Куманин в курсе.

— О противогазах он мне ничего не говорил, — ответил Куманин.

— Как же? — возразил начхим. — Должен был предупредить.

И начхим рассказал Куманину следующую историю. Когда дивизию перевооружали на новые ракеты, старые предполагалось вывезти на утилизацию. До этого их приказано было сложить на местности, как раз с этой целью и выбрали территорию у заброшенного кладбища, поскольку она находится достаточно далеко от военных городков и боевых позиций дивизии. Кроме того, сюда подходит одна из железнодорожных веток, где оборудован специальный перегрузочный пункт. Однако за старыми ракетами никто транспорт не присылал, и они продолжали лежать под брезентом прямо на земле. Постепенно украли и брезент. Из ракет пошло топливо, содержащее дихлорэтан, прочие высокотоксичные компоненты. Он, начхим, неоднократно писал рапорты на имя командира дивизии, тот обращался в вышестоящие штабы, но вот уже скоро пять лет все остается как было. На этом участке теперь трава не растет и часть деревьев засохла. Идут испарения. Несколько солдат пришлось госпитализировать. Один из них умер. Об этом тоже докладывали наверх, но снова никакого эффекта. А между тем компоненты топлива, разлагаясь, уходят в землю, и скоро с грунтовыми водами они попадут в реку, что всего в нескольких километрах отсюда. Тогда разразится экологическая катастрофа, все попадут под трибунал, а он, начхим, первым. Ему до пенсии еще два года нужно дослужить, а то бы давно ушел.

Куманин, слушая начхима, пытался сообразить, о каких разрешениях министерства обороны говорил ему комдив, но так и не догадался. Он был уверен, что у генерала Петрунина найдется достаточно «отмазок», чтобы в случае чего прикрыть себя и подставить начхима. Все играют в подобные игры по одинаковым правилам, жертвуя майорами и сохраняя на племя генералов.

В это время вернулся из каптерки у дороги солдат, посланный майором. В руках у него были два респиратора (к счастью, не противогазы). Тем самым он давал понять офицерам, что сам туда идти не намерен.

В респираторе было тяжело дышать, и Куманин взбунтовался, предположив, что от одного посещения ничего страшного не произойдет.

— Дождей давно не было, может, обойдется.

— Как хотите, — ответил начхим, — а я пойду в респираторе. В случае чего, у меня вот два свидетеля есть, что вы сами отказались. — И он показал на солдата и водителя.

Куманин хотел ему сказать, что он предпочел бы иметь более надежных свидетелей, но промолчал и сказал:

— Пошли!

Видя, с какой неохотой облаченный в респиратор начхим следует его призыву, Куманин сжалился и, разглядев за высохшими стволами деревьев краснокирпичные руины старинной часовни, сказал:

— Вы можете остаться здесь, я один со всем справлюсь.

Начхим с готовностью согласился, хотя, наверняка, имел приказ генерала Петрунина тщательно наблюдать за всеми действиями Куманина и представить по этому поводу специальный рапорт. Но майору больше хотелось дослужиться до пенсии.

Открывшийся перед Сергеем пейзаж больше напоминал кадры из кинофильма о конце света, где некий кровожадный вирус, занесенный из космоса, уничтожил все человечество в самый разгар его творческой деятельности.

Вокруг сохранившихся развалин небольшой часовни, как гигантские личинки чудовищных насекомых, лежали со вспоротыми животами десятки (если не сотни) зенитных ракет, некоторые с боеголовками. Из вспоротых корпусов и выломанных или открытых лючков свисали, как вывалившиеся кишки, кабели и разноцветные провода, украшенные хитрыми разъемами. Из ракет вытекала на землю какая-то жидкость малинового цвета, весьма напоминающая кровь. Кое-где жидкость была зеленого или зелено-желтого цвета.

За высохшими деревьями и кустарниками угадывалась железнодорожная ветка — виднелась открытая платформа, с которой трое солдат в противогазах сбрасывали гравий. Пахло паленой резиной, и Куманин уже стал жалеть, что отказался от респиратора.